Подземная железная дорога - [46]

– Что это? – выдавил он.

Кобб с Карпентером прыснули.

– Брат мой двоюродный сочинил. Крепковато на твой вкус?

Скорее всего, нынче вечером он просто слил вместе недопитые остатки из всех стаканов в салуне, а теперь потешался. Но за розыгрыш Стивенс был не в претензии. За те месяцы, что они работали вместе, Кобб проникся к нему симпатией. Он представлял себе реакцию юноши, когда Карпентер срочно высвистывал его, потому что их третий подельник либо пьян в стельку, либо сидит в кутузке, либо по каким-то иным причинам своей роли в их ночных экспедициях выполнить не может. Кто бы мог подумать, что лощеный богатенький мальчик сумеет так крепко держать язык за зубами (богатым Стивенс не был, да и лоск его пока был исключительно плодом воображения)? В городе за похищение трупов недавно стали приговаривать к повешенью, и поскольку трупы висельников впоследствии передавались в анатомические театры для учебных вскрытий, в работе Стивенса можно было при желании усмотреть некоторую логику или иронию судьбы.

– Виселицы я не боюсь, – как-то признался ему Кобб. – Это быстро, раз – и вздернули. Плохо, что на глазах. Я бы предпочел помирать без свидетелей. А то стоят, понимаешь, смотрят, как из человека дерьмо вываливается. Что за радость?

Разорение могил скрепило их дружбу. Теперь, когда Кобб называл его «доктором», в этом слышалось не глумление, а почтение.

– Ты не им чета, – сказал он Стивенсу, когда однажды ночью они тащили труп через задние двери, – не чистоплюй какой.

Все верно. Студенту-хирургу было не до чистоплюйства, особенно когда дело касалось материала для аутопсии. Анатомия с момента своего становления как наука всегда остро нуждалась в трупах. Через полицейские участки, суды и тюрьмы на прозекторские столы порой попадали покойные убийцы и проститутки. Человек, страдающий редким недугом или увечьем, мог по завещанию на возмездной основе передать свое мертвое тело для нужд науки; некоторые врачи делали это безвозмездно, ради научного интереса, но их было мало, и спрос значительно превышал предложение. Торговля трупами и для покупателей, и для продавцов была делом опасным. Богатые медицинские колледжи перебивали цену у тех, что победнее. Платить надо было за труп плюс какую-то сумму за постоянные услуги поставщика и за доставку. В начале учебного года, на пике спроса, цены взмывали вверх, а к концу семестра, когда острой необходимости в образцах не было, трупы шли со скидкой.

Стивенсу ежедневно приходилось сталкиваться с патологическими парадоксами. Казалось бы, цель профессии врача – продление человеческой жизни, но вместе с тем подспудно всегда присутствует надежда, что число больных не иссякнет. Врачебная ошибка приводит к суду по обвинению в недостатке профессионального мастерства, но стоит попасться на незаконной добыче трупов, и тот же суд покарает тебя за попытку это мастерство приобрести. В Прокторе студенты платили за патологоанатомические образцы из своего кармана. Первый же курс анатомии включал в себя два полных вскрытия – но где было Стивенсу набрать на это деньги? Дома, в штате Мэн, мать избаловала его своей стряпней. Здесь после платы за обучение, учебники, посещение лекций и комнату ему оставляла гроши на хлеб да воду.

Когда Карпентер пригласил Стивенса в дело, он не колебался ни минуты. Тогда, во время доставки первого трупа, много месяцев назад, внешность осквернителя могил его напугала. Великан-ирландец могучего сложения, неотесанный грубиян, от которого вечно пахло сырой землей. У Карпентера с женой было шестеро детей; болтали, что двоих из них, скончавшихся от желтой лихорадки, он продал в анатомический театр медицинского колледжа. Может, это сплетни, но Стивенс все равно не решился бы его расспрашивать. С другой стороны, подпольная торговля трупами к сантиментам не располагает.

Бывали случаи, что, разрыв могилу, похититель узнавал в преставившемся пропавшего родственника или близкого друга.

Свою шайку Карпентер собирал по салунам, сплошь пьянь да рвань, как на подбор. Днем они дрыхли, к вечеру набирались как следует, а потом отправлялись на дело. «Время работы неудобное, но определенным личностям подходит». Личностям с преступными наклонностями, закоренелым, не подлежащим исправлению ни под каким видом. Работа была мерзопакостной. Самой невинной частью ее были набеги на кладбища по горячим следам, тогда конкуренцию им составляли только падальщики-трупоеды. Стоило чуть припоздниться, покойника мог умыкнуть кто-то другой. Чтобы сорвать «поставки» конкурентов, Карпентер закладывал их полиции, которая врывалась в прозекторские. Если две соперничающие шайки сталкивались на одном погосте для нищих, поножовщина разгоралась прямо среди могильных плит.

– Вломили мы им.

Такими словами Карпентер заканчивал каждую историю о своих подвигах, обнажая в ухмылке почерневшие зубы.

В зените карьеры он сумел довести все трюки и уловки своего ремесла до высот дьявольского искусства. Он привозил гробовщику тачку камней, которые ложились в гроб вместо покойного, а тело в той же тачке забирал с собой. Специально нанятый актер обучил своих племянников и племянниц рыдать по заказу, это были профессиональные плакальщики. С ними можно было обходить морги и требовать официальной выдачи тел пропавших без вести родственников, хотя, когда предоставлялась возможность попросту стащить у коронера мертвеца, Карпентер не брезговал и этим.