Подземная братва - [5]

– И думать не смей! – разозлился Максимов. – Больше всего мы интересуемся тем, что нас совершенно не касается. Кошку сгубило любопытство, фраера жадность…

Высказать спорную точку зрения никто не успел. Прозвенел звонок – пришла посетительница, и все привычное и почти домашнее стало медленно, но неуклонно сползать в пропасть.

Пропадают в этом городе не только влиятельные и дорогостоящие особы. Пропадают все подряд – молодые, старые, бедные, богатые. Отдельные из них впоследствии находятся – кто-то уже мертвый, кто-то, к счастью, живой. А близкие тех, кто пропал с концами, годами живут надеждой и несут ее в себе до последнего дня, не желая верить в самое страшное. Посетительница плакала, теребила платочек. Нина Михайловна Савицкая, 49 лет. Серое лицо, следы бессонной ночи под глазами. Одета неброско, пальтишко на синтепоне, сапожки многолетней давности. Сразу видно: семья не жирует. Надежда Нины Михайловны умирать не собирается: сутки не прошли, как пропал ее сын Гриша Савицкий – симпатичный мальчик, бывший студент института народного хозяйства, завязавший с учебой, а нынче посещающий художественную школу по отделению живописи (одаренность у Гриши). В армию не берут – по причине отсутствия в войсках отдельных плоскостопных подразделений. На работу не устроен. Но преподаватели в восторге – уверяют, что у Гриши весьма своеобразное видение мира, и, если родители не забросят учебу сына, вырастет новый Пикассо или, скажем, Сальвадор Дали, хотя лично мама предпочла бы Васнецова…

Но это – бесплатная лирика. Пропало единственное чадо – вчера вечером, в районе пяти часов, уже темнело. Снег как раз повалил – густой, красивый, первый снег за долгую осень. С этим снегопадом Гриша и пропал, словно растворился в сумрачной пелене. Мама обегала всех соседей, растормошила дом и ближайшие подворотни, дважды «строила» полицию. Неторопливые органы заявление в принципе приняли, но попросили подождать – обязан пройти какой-то срок, прежде чем человека на законных основаниях можно объявлять в розыск. А Нине Михайловне плевать на эти сроки. Гриша – мальчик домашний, он не мог исчезнуть, не предупредив!

Женщину трясло мелкой дрожью. Теперь она уверена – с сыном что-то случилось. Не пришел вечером, не пришел ночью, но утром обязательно бы о себе сообщил! Обстоятельства пропажи парня крайне загадочные. Дом, в котором проживает семья Савицких, стоит во дворах вокзальной магистрали между оперным театром и железнодорожным вокзалом. Место тихое, спокойное. Пропащий, прежде чем пропасть, проводил время в обществе невесты Женечки. Мама на работе (штамповщицей трудится на заводе радиодеталей), папа в больнице (камни в мочетоках) – детки развлекались. Ничего особенного – Грише девятнадцать, Женечке – скоро будет. Пришли друзья с пивом – Толик и Егорка. Выпили за будущую семью, за деньги, за удачу. Культурные ребята, но захотели выпить еще. Бросили жребий. Гриша и отправился за пивом (хотя по праву хозяина мог не ходить, но порядочный очень). В 16.40 это было, на улице уже темнело. В трико, маечке, любимых зеленых кроссовках, набросил кожаную курточку и побежал. Квартира расположена на третьем этаже. Он действительно, покинув квартиру, отправился вниз – на втором этаже встретил соседку из 46-й квартиры, отпиравшую собственную дверь. Соседка помнит эту встречу, не совсем из ума выжила. Перекинулись парой слов. Веселый был парень, шутил. Вышел из подъезда, а там дворник Евдоким у подвальной решетки чего-то скребет (также запомнил парня). И с дворником перекинулись парой слов. Дальше побежал. Двор-колодец, переломанный буквой «Г». На длинной стороне этой буквы, перед отворотом за угол, встретил Надежду – одинокую разведенку из 71-й квартиры, кивнули друг дружке. Обрулил Надежду, побежал направо. Та прошла два шага, обернулась – видела, как Гриша повернул со двора, однако в арку еще не погрузился. До киоска, торгующего пивом и сопутствующей мелочью, – тридцать метров. Дорогу переходить не надо. Никого в этот час снаружи арки не было – ни машин, ни прохожих. Напротив выезда со двора, чуть правее киоска, – платная автостоянка. Будка, пожилой работник охраны. Ответил на все вопросы Нины Михайловны. Мужчина вменяемый, серьезный, проживает в этом же доме. Клянется, что с 16.30 до 16.50, пока пил чай и смотрел в окно, никто, похожий на Гришу Савицкого, со двора не выходил. Отвлекающих факторов не было. У киоска отоварились две девочки-малолетки, двое взрослых мужчин. Обычные прохожие. Женщин, заходящих во двор, соседку с третьего этажа (Нину Михайловну) и Надежду из 71-й, – он прекрасно помнит…

– Получается, ваш сын пропал на участке между непосредственно двором и аркой на улицу… – задумчиво пробормотал Максимов. – На короткой палочке буквы «Г»…

– Получается, так, – всхлипнула Нина Михайловна. – Но он не мог там пропасть. Стены глухие – ни окон, ни дверей, а пожарная лестница – высоко, до нее не достать.

От Максимова не укрылось, как насторожился Олежка Лохматов. Екатерина перестала созерцать свои ногти и задумчиво воззрилась на клиентку. По стеночке из приемной пробрался Вернер – обустроился в уголке, задышал в сторону, заскреб горбинку на носу.