Подземелья Лондона - [61]

Однако она понимала, что удерживает эту мысль в глубинах сознания силой, и задумывалась, надолго ли хватит ее линий обороны. Она уверяла себя, что Лэнгдон выбирался десятки раз из куда более трудных положений. Отхлебнув из стакана, Элис посмотрела сквозь стекло на пламя в очаге.

Катастрофу у реки она видела совершенно отчетливо. Слава богу, Лэнгдон был уже глубоко внизу, а вот Гилберт, бедняга, почти у входа. Элис не сомневалась, что взрыв, вызвавший обрушение, произошел там, где потолок пещеры был относительно тонким, где-то у поверхности. Не исключено, совершенно не исключено, что ее муж оказался достаточно глубоко, чтобы не попасть в завал и выжить, и в таком случае причин предполагать, что… Вообще думать об этом не стоило.

Элис перевела взгляд на мисс Бракен, которая за столом раскладывала пасьянс, жульничая с картами. Элис вспомнился ее задыхающийся голос: «Где мой Гилберт?» В ее тоне не было ничего нарочитого, только искренний испуг. Элис снова вспомнила о краденых ложках и предположила, что мисс Бракен, как ворона с ее потрясающей шляпки, просто обречена хватать и прятать блестящие предметы. Миниатюрная женщина изрядно перенервничала днем, после обвала, и сейчас выглядела подавленной. Впрочем, казалось, что она не столько убита горем, сколько опасается Табби — возможно, думает, что он способен вышвырнуть ее в бурную ночь. Это маловероятно: ум и сердце Табби были всецело заняты утратой дяди и разладом между ними. Сейчас Фробишер-младший находился наверху, где присматривал за тем, как выносят багаж сэра Гилберта из номера, который ему больше не понадобится. К тому же комнату эту уже зарезервировали двое мужчин, расположившихся у огня и потягивавших вино в ожидании, пока там приберут.

Поразительно, что газетный бюллетень, извещавший о смерти Гилберта Фробишера и «знаменитого естествоиспытателя и исследователя Лэнгдона Сент-Ива», продавался на набережной и по всему городу уже через несколько часов после обвала и изобиловал изображениями карстовой воронки и дискуссиями о взрывчатых газах, наверняка воспламенившихся от горящей лампы. Теория была вполне разумной — более разумной, чем подозрения Элис о том, что причиной беды стала адская машинка, приведенная в действие суетливым подрывником, — но ничем не помогала вернуть ее Лэнгдона. Да и взрыв произошел не там, где находилась лампа, что видели все, находившиеся на яхте, а не только Элис.

Сент-Ив был всего лишь примечанием к зловещему счету трагедии, потому что Гилберт Фробишер, чье богатство было неисчислимо, недавно доставил в Лондон огромного карибского осьминога, которого намеревался поместить в виварий над церковью Всех Святых в устье Темзы, и благодаря этому стал весьма знаменит.

Генриетта Биллсон, владевшая вместе с мужем, Уильямом, заведением «Полжабы», сейчас убирала остатки их ужина. Гилберт сам заказывал перемены блюд, включая ягненка с Ромнейских болот и огромных скальных устриц из Уитстейбла. Но самого Гилберта, который помог бы съесть все это, не было, и даже Табби горестным образом не справлялся. Хасбро исчез, заглотив необходимый минимум, поскольку стремился поскорее вернуться к воронке, чтобы выяснить, не нашли ли там что-нибудь полезное.

Миссис Биллсон, передав стопку тарелок Ларсу Хоупфулу, мальчику-подручному, застыла у стола, поглядывая на одного из новых гостей — низенького человека лет сорока с вкрадчивыми манерами, мускулистого и жилистого, с желтыми курчавыми волосами. Пальто этот тип не носил, зато вырядился в голубые гетры. Он скорее напоминал жокея, нежели коммивояжера. Его партнер, покрупнее и потяжелее, с широким лицом, время от времени отрывался от своей газеты и рассматривал мисс Бракен. Генриетта Биллсон не терпела нахалов, и в ее глазах появилось опасное выражение. Внезапно лицо хозяйки трактира изменилось, она повернулась и исчезла в кухне. Элис не заметила ничего, что могло бы вызвать такую реакцию Генриетты.

Минутой позже миссис Биллсон вернулась, возникнув у стула Элис с бутылкой портвейна, намереваясь наполнить ее стакан, хотя Элис ничего не заказывала и напитка у нее было более чем достаточно. Вполголоса Генриетта сказала:

— Не можем ли мы переговорить в кухне, мэм, прошу простить меня за беспокойство?.. Через минутку или около, если позволите, просто для виду.

Она подмигнула, давая понять, что это вопрос конспирации, а потом, прежде чем уйти, ткнула пальцем в сторону тех двоих у камина.

Элис пригубила портвейн и попыталась читать юмористическую книжку, обнаруженную на столе. Но шутки ее не забавляли, и через несколько минут, отложив изданьице, миссис Сент-Ив прошла на кухню, где ее ждали Биллсоны.

— Про этих двоих, мэм, — сказал ей Уильям. — Может, они невинны, как младенцы, а может, и нет. Не нам о том судить. Этим вечером они заявились поездом из Манчестера, ну или они так говорят, сказали, что путешествуют по коммерческой части. Я отдал им номер бедного мистера Фробишера — думал, он пустует. Но багаж сэра Гилберта находился все еще там. Табби принялся выносить вещи, а эти джентльмены спустились в зал. Их комната рядом с вашей, мэм, дверь там смежная.