Подвижницы. Святые женщины нашего времени - [9]

Пелагея Стефановна Досманова прожила очень долгую и полную трудов жизнь. Родилась она в дворянской семье. Жизнеописание подвижницы достаточно скупое. Неизвестна причина, по которой родители своей волей отдали двенадцатилетнюю девочку в монастырь. Девочка обладала взрослой рассудительностью и мягким характером. Ей сразу же определили послушание в кельях настоятельницы. В то время, в середине девятнадцатого столетия, настоятельницей Ново-Тихвинской обители была игумения Магдалина (Неустроева). Эта прозорливая старица увидела в девочке будущую игумению и стала ее наставницей. Она даже обратилась в епархиальное управление с просьбой способствовать назначению Пелагеи настоятельницей после нее. Но Пелагея тогда была только послушницей. После кончины игумении Магдалины (Неустроевой) настоятельницей Ново-Тихвинской обители стала мать Агния, а Пелагея стала готовиться к постригу. В начале 1893 года ее постригли в рясофор, а 19 января – а мантию с именем Магдалина. Она стала казначеей монастыря. Это очень ответственная должность, и мать Магдалина с честью ее выполняла. В 1897 году монахиня Магдалина назначена была настоятельницей обители и стала игуменией. В этот период Ново-Тихвинская обитель достигла наивысшего расцвета. Она стала третьей по величине в России.

Храм во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Ново-Тихвинский монастырь. Екатеринбург. Автор снимка Марина Митрохина.

Игумении Магдалине было семьдесят три года, когда начались действия по упразднению обители – самое начало двадцатых годов двадцатого века. Окончательно обитель закрыта была в 1922 году. Мать Хеонию, которая тогда была настоятельницей, расстреляли в тюрьме. Игумения Магдалина незадолго до кровавых событий уехала в поселок на реке Чусовой, «на дачу», как говорили сестры. Однако обитель существовать не перестала. Подвижница вернулась в город и поселилась на Четвертой загородной улице, ныне – улица лейтенанта Шмидта.

Игумении Магдалине удалось собрать вокруг себя сестер обители. Возникло нечто вроде швейной артели. Сестры днем были «на казенных работах», а вечером собирались у матери игумении для молитвы и трудов – шили одеяла. Всего было около двадцати сестер. Это было трудное, но сладкое время: сестры радовались тому, что все они вместе, при матушке, делились теплом, которое потом расходилось ручейками по оледеневшему от ненависти миру.

Тюрьма в Свердловске находилась недалеко от так называемой Ивановской церкви – Иоанно-Предтеченского собора. Так что ниточка связи между сестрами, находящимися на воле, и узницами не прерывалась.

Игумению Магдалину арестовывали восемь раз. На допросах старица юродствовала – отвечала как бы невпопад, но ее слова и действия были исполнены высшего смысла. Юродивые жесты обозначали, что старица пребывает в молитве и совсем не боится наказания.

Обвинений было два. Первое – отказ от выдачи народного добра. Представители власти были уверены, что в монастырях и у верующих людей спрятано много золота и серебра: оклады икон, кадила, подсвечники – разная церковная утварь. Неверующим сложно представить, что верующий человек не придает особенного значения драгоценным металлам. Так что вопросы к матери Магдалине были в том числе и о спрятанных сокровищах. Второй момент – антисоветская пропаганда. Считалось, что монастырь – рассадник контрреволюционных идей, и все верующие, в том числе и пожилые женщины, причастны к антисоветскому заговору или террористической группе.

Иоанно-Предтеченский собор. Екатеринбург. Автор снимка Tyyytty.

Игумения Магдалина, слушая следователя, разглаживала на коленях платок, так, как будто готовила его к вышивке, молчала. Когда задавали вопрос, например: «Чем вы занимались в такой-то день в монастыре?» – отвечала:

– Да, были у нас в монастыре платочки, тряпочки. Мы их складывали, раскладывали, разглаживали.

Такие ответы невпопад чекистов злили. Те начинали кричать, порой старицу били. А порой и сами чекисты пили сердечные капли. Однако добиться от старушки другого ответа было сложно. Она прижмет разглаженный платок к глазам, утрет слезу и снова:

– Да, были платочки. Мы их раскладывали и разглаживали.

Платочек – символ утешения. Это и покров Божией Матери, к которой игумения часто обращалась в своих молитвах. Это и символ испытаний.

Игумении много пришлось вынести в тюрьме. Однако она имела крепкую веру, что воля Божия в том, чтобы человек спасался, а не погибал. По воспоминаниям знавших ее людей, игумения постоянно молилась Иисусовой молитвой и всегда была с Богом, даже в страшные часы допросов и в камере.

После одного из допросов «злостную антисоветчицу» поместили в так называемый «трамвай». Это был подвал ЧК, в который сгоняли очень много арестованных. Теснота была такой, что даже сесть на пол было нельзя. Люди прижимались друг к другу, толкались, теряли сознание в духоте. Иногда «трамвай» продолжался сутками. Игумении Магдалине другие заключенные однажды уступили место на полу, потеснившись. Матушка смогла сесть на пол и немного отдохнуть. Однако пол был ледяной. Ноги переохладились, стали отказывать. После трамвая матушка стала прихрамывать, а порой и не могла ходить. Однако жизнь обители продолжалась своим чередом. Приходили новые сестры, а послушниц игумения готовила к принятию монашеского сана.