Подвиньтесь! Подвиньтесь! Звездные похождения галактических рейнджеров - [4]

На Двадцать третьей улице, в длинной тени эстакады городской экспресс-линии, закрывавшей почти все небо, было прохладно, и он медленно шел в полумраке, поглядывая на велотакси и гужевики. Вокруг каждого столба эстакады стояли маленькие группки людей, облепившие их, словно устрицы, и колеса почти касались их ног. Сверху раздался грохот — по экспресс-линии проехал тяжелый грузовик, и Энди увидел, что впереди перед зданием участка остановился фургон. Полицейские в форме не спеша забирались в кузов, а лейтенант Грассиоли стоял рядом с грифельной доской в руках и разговаривал с сержантом. Подняв голову, он хмуро взглянул на Энди, нервный тик заставил его левое веко сердито подмигнуть.

— Пришел почти вовремя, Раш, — сказал он, делая пометку на дощечке.

— Сегодня у меня выходной, сэр, меня вызвали.

С Грасси надо быть настороже, он изведет кого угодно: у него язва, диабет и больная печень в придачу.

— Полицейский находится на службе двадцать четыре часа в сутки, так что залезай в машину. Я хочу, чтобы ты с Кулозиком взяли пару-другую карманников. Эти, с Центральной улицы, мне уже все уши прожужжали.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Энди спине лейтенанта, когда тот повернулся и направился обратно в участок.

Энди забрался по откидной лесенке в кузов и сел на скамейку рядом со Стивом Кулозиком, который, как только лейтенант ушел, сразу прикрыл глаза и начал дремать. Это был мужчина с телом, где соперничали жир и мышцы. Одет он был, как и Энди, в мятые хлопчатобумажные штаны и рубаху с короткими рукавами. Рубашка висела мешком, скрывая пистолет в кобуре. Когда Энди плюхнулся рядом, он приоткрыл один глаз и что-то буркнул.

Стартер раздражающе взвыл и выл до тех пор, пока скверное топливо не вспыхнуло и дизельный двигатель не ожил. Грузовик, содрогаясь и дребезжа, отъехал от участка и тронулся на восток. Полицейские жались к краям скамеек, чтобы ловить дуновение ветерка и заодно наблюдать за улицами, забитыми людьми. Этим летом полицейские были не очень-то популярны. Не очень приятно, когда в тебя неожиданно бросают камни или бутылки.

Неожиданно фургон задрожал, — водитель сбросил скорость и нажал на сигнал, прокладывая путь сквозь толпу людей и множество безмоторных экипажей.

На Бродвее скорость стала совсем черепашьей: люди запрудили всю проезжую часть в окрестностях Мэдисон-сквера, где располагались блошиный рынок и палаточный городок. Здесь, в центре, обстановка была не лучше. Старики уже вышли на улицы и направлялись на юг, едва волоча ноги. Полицейские, проезжая мимо, равнодушно на них поглядывали — медленная колышущаяся масса седых и лысых голов, большинство людей с палочками, старик с окладистой седой бородой ковылял на костылях. Было полным-полно инвалидных колясок. Когда полицейские появились на Юнион-сквер, солнце, вырвавшись из-за зданий, безжалостно обрушилось на них.

— Чистая смерть, — зевнув, сказал Стив Кулозик, и вылез из фургона. — Жара убьет половину этих старикашек. На солнце, наверное, градусов сорок. В восемь часов было тридцать три.

— А врачи на что? — Энди кивнул в сторону небольшой группы людей в белых халатах, разворачивавших носилки рядом с машиной «скорой помощи».

Детективы подошли к толпе, уже заполнившей парк, и пробрались к трибуне. Послышался скрежет и щелчок — проверяли звуковую систему.

— Рекорд, — сказал Стив, глазами ощупывая толпу. — Я слышал, что в водохранилищах низкий уровень потому, что некоторые из труб на выходе не заизолированы. Это да еще деревенщина, постоянно взрывающая акведук…

Визг из громкоговорителей заглушили громовые раскаты голоса, усиленного микрофоном.

— Товарищи, дамы и господа, члены всех обществ Старейшин Америки, прошу вашего внимания. Сегодня утром я заказал облака, но, похоже, заказ не дошел…

Одобрительный гул прокатился по парку, раздалось несколько хлопков.

— Кто это? — спросил Стив.

— Ривз. Его называют Малыш Ривз, потому что ему всего лишь шестьдесят пять. Он исполнительный директор Стариков, но если так и дальше пойдет, на следующий год станет президентом…

Его последние слова потонули в сотрясающем горячий воздух голосе Ривза:

— Но наша жизнь далеко не безоблачна, и мы можем прожить и без облаков на небе. — На этот раз в ответном гудении толпы послышались нотки гнева. — Власти следят за тем, чтобы мы не могли работать, несмотря на состояние нашего здоровья и способности. Власти установили оскорбляющее нас нищенское содержание, на которое мы должны жить, и в то же время они следят, чтобы на эти деньги можно было купить все меньше и меньше с каждым годом, с каждым месяцем, с каждым днем…

— Первый готов, — сказал Энди.

Какой-то человек в задних рядах упал на колени и схватился за грудь. Энди рванулся было к нему, но Стив Кулозик удержал его.

— Это их дело, — сказал он, указывая на двух врачей, уже бежавших к пострадавшему. — Что-то с сердцем или тепловой удар. Думаю, далеко не последний. Давай-ка прочешем толпу.

— …Снова пришла пора объединиться… силы, которые ввергают нас в нищету, голод и полное забвение… растущие цены свели на нет…

Казалось, между крохотной фигуркой на трибуне и громовым голосом нет никакой связи. Детективы разделились, и Энди стал медленно продираться сквозь толпу.