Подвиги Шерлока Холмса - [2]

– Гм! Что до поэзии, то, боюсь, вам лучше обратиться к доктору Уотсону.

– И можете разгадывать секреты ваших клиентов и даже… даже назвать цель их визита, когда они не произнесли еще ни единого слова!

– Мои способности переоценивают, – улыбаясь, ответил он. – Помимо тех очевидных фактов, что вы компаньонка дамы, что вы редко путешествуете, и тем не менее недавно возвратились из поездки в Швейцарию, и что дело, с которым вы пришли, касается человека, снискавшего ваше расположение, я не могу заключить ничего более.

Юная леди резко вздрогнула, да я и сам был поражен.

– Холмс, – воскликнул я, – это уж слишком! Откуда вам все это может быть известно?

– В самом деле, откуда? – повторила вслед за мной юная леди.

– Я наблюдаю, кое-что замечаю. Несессер, хотя далеко не новый, не потерт и не изношен в дороге. Мне не хотелось бы подвергать сомнению вашу наблюдательность, но я должен обратить ваше внимание на бирку отеля «Сплендид», в швейцарском городе Гриндельвальде, которая приклеена к несессеру.

– Но все остальное? – настаивал я.

– Костюм леди, хотя у нее безупречный вкус, не нов и не дорог. И тем не менее она останавливалась в лучшей гостинице Гриндельвальда и приехала в экипаже, каким ездят состоятельные люди. Поскольку ее собственные инициалы «С. Ф.» не совпадают с буквой «М» на дверце экипажа, мы можем предположить, что она занимает положение в каком-нибудь семействе, равное с другими его членами. Ее молодость не исключает возможности того, что она воспитательница, и нам остается только заключить, что она – компаньонка дамы. Что же до джентльмена, который снискал ее расположение, то краска смущения и опущенные глаза говорят о многом. Разве не так?

– Да, так, мистер Холмс! – воскликнула наша гостья, стискивая руки в еще большем волнении. – Меня зовут Силия Форсайт, и я уже более года служу компаньонкой у леди Мейо из Грокстон-Лоу-Холла, в графстве Суррей. Чарлз…

– Чарлз? Значит, так зовут джентльмена, о котором идет речь?

Мисс Форсайт кивнула головой, не поднимая глаз.

– Если я и не решаюсь говорить о нем, – продолжала она, – то это потому, что боюсь, что вы можете посмеяться надо мной. Я боюсь, что вы сочтете меня сумасшедшей или, что еще хуже, будто бедный Чарлз – сумасшедший.

– А почему я должен так думать, мисс Форсайт?

– Мистер Холмс, он не может выносить одного вида часов!

– Часов?

– За последние две недели, сэр, по совершенно необъяснимой причине он разбил семь штук часов. Двое из них он разбил на людях, и к тому же у меня на глазах!

Шерлок Холмс потер свои длинные тонкие пальцы.

– Вот как, – произнес он, – это весьма прият… весьма любопытно. Прошу вас, продолжайте ваш рассказ.

– Я прихожу в отчаяние оттого, что мне приходится говорить об этом, мистер Холмс. Но все же я попытаюсь. В последний год я была очень счастлива состоять на службе у леди Мейо. Должна сказать вам, что оба мои родителя умерли, но я получила хорошее образование, а рекомендации, которые мне удалось получить, были, к счастью, удовлетворительны. Внешность леди Мейо, должна сказать, несколько непривлекательна. Она представительница старой школы, надменна и строга. Однако по отношению ко мне она сама доброта. Именно она предложила отдохнуть в Швейцарии, опасаясь того, что уединение в Грокстон-Лоу-Холле может подействовать на меня угнетающе. В поезде на пути от Парижа к Гриндельвальду мы познакомились… познакомились с Чарлзом. С мистером Чарлзом Хендоном – так будет правильнее.

Холмс, сидевший в своем кресле, соединил кончики пальцев обеих рук, что всегда имел обыкновение делать, когда принимался размышлять.

– Значит, тогда вы впервые повстречались с этим джентльменом? – спросил он.

– О да!

– Понимаю. А как произошло знакомство?

– Самым обыкновенным образом, мистер Холмс. Нас было трое в вагоне первого класса. У Чарлза такие прекрасные манеры, такой красивый голос, его улыбка такая обаятельная…

– Не сомневаюсь. Но прошу вас, будьте точны в смысле подробностей.

Мисс Форсайт широко раскрыла свои большие голубые глаза.

– Кажется, все началось из-за окна, – продолжала она. – Чарлз (могу сказать вам, что у него замечательные глаза и пышные темные усы) поклонился и спросил разрешения леди Мейо опустить окно. Она дала свое согласие, и спустя несколько минут они болтали, как старые приятели.

– Гм! Понимаю.

– Леди Мейо, в свою очередь, представила меня Чарлзу. Путешествие в Гриндельвальд прошло быстро и весело. Но стоило нам только войти в вестибюль отеля «Сплендид», как впервые произошла одна из тех ужасных сцен, которые с той поры сделали мою жизнь несчастной.

Несмотря на свое название[1], отель оказался довольно небольшим и прелестным. Я уже знала, что мистер Хендон – лицо довольно важное, хотя он скромно сказал о себе, что путешествует в одиночку, всего лишь с одним слугой. Управляющий отеля, мсье Бранже, подошел к леди Мейо и мистеру Хендону и низко поклонился им обоим. Он обменялся с мсье Бранже несколькими словами тихим голосом, и управляющий еще раз низко поклонился. И тут Чарлз обернулся, улыбаясь, и совершенно неожиданно вся его манера поведения изменилась.

Я и сейчас вижу его стоящим там в длинном пальто и цилиндре, с тяжелой тростью под мышкой. Он стоял спиной к расставленным полукругом возле камина папоротникам и другим вечнозеленым растениям; на низкой каминной полке стояли швейцарские часы изысканной формы.