Подвиг - [6]
- Да, надо кое за кем поохотиться,- усмехнулся полицай,- поправь к завтрему, я зайду.
Поздно вечером Костя пришёл к кузнецу. Панас Карпович встретил его во дворе и повёл не в хату, а на огород. На недоумённый взгляд Кости буркнул односложно:
- Иди за мной.
В огороде возле плетня притулилась низенькая баня. Панас Карпович легонько подтолкнул Костю, а сам остался снаружи на карауле.
Открыв дверь, Костя в замешательстве остановился на пороге. На лавке возле крохотного оконца сидел… Остап Охрименко.
- Затвори дверь, дует,- ласково сказал старик.
Костя прижался к его широкому плечу. Охрименко крепко обнял мальчика.
- Здравствуй, герой мой милый. Что, соскучился по старому?
- Соскучился, дядя Остап,- тихо ответил Костя,- ой, как хорошо, что вы живые!
- А что мне сделается: я двужильный;- пошутил Охрименко и тут же переменил тон,- ну, сказывай, с чем пришёл.
Костя сбивчиво начал пересказывать то, что велел передать Назар Степанович. Старый токарь терпеливо, не перебивая, выслушал, а затем спросил:
- Всё?
- Всё, дядя Остап.
- Гм,- недовольно крякнул тот.- Как же так? Странно. А он ничего не говорил насчёт чертежей… или как бы тебе сказать, планов там всяких?
- Ой,- спохватился Костя,- говорил, говорил. Как же это я забыл? Сейчас вспомню. Ага! Он велел сказать, что планы какие-то они достали и на днях пришлют, куда, вы, говорит, знаете, с надежным человеком. И ещё,- Костя раздельно, отчётливо произнёс:- Подземный завод, сказал, пусть ищут на Зелёной горе.
- Ну вот, это-другое дело,- повеселел Охрименко.- Добре. А то мне без этих слов и возвращаться не велено.
- Дядя Остап, а что, скоро наши обратно придут?
- Скоро не скоро, Костенька, а что выметут фашистов с нашей земли - это уж дело верное.
- Эх, скорей бы,- вздохнул Костя.
- Ну, ничего, потерпи трошки,- он встал, чуть не стукнувшись головой о низкий потолок, и озабоченно сказал:
- Мне пора. Вести ты принёс очень важные, и я скоренько должен доставить их, куда следует. А тебе, дружок, придётся пожить здесь недельку. Жди от меня новостей для городских товарищей. А потом шепнёшь их, кому надо.
…Больше недели пришлось прожить Косте в деревне у тётки в ожидании новостей от старого Охрименко. Мать уже вернулась в Куреневку, а он всё ещё ждал. Наконец, как-то вечером, улучив удобную минуту, Панас Карпович сказал ему:
- Вертайся до дому. И передай там спасибо за вести. Чуешь?
- Чую,- ответил Костя.
- Ну, бувай здоров. Добрый ты хлопец!
В Куреневке Костю ждала страшная весть. Мать встретила его со слезами.
- Костенька, какая беда-то у нас стряслась.
- Что такое?- испуганно спросил сын.
- Забрали гестапы проклятые человек двадцать и всех повесили. И с ними,- боже ты мой, кто бы мог подумать?- сказнили нашего учителя Назара Степановича. Да ведь он в жизни никого не обидел, добрейшей души человек был.
Костя навзрыд заплакал.
А мать, прерывая свой рассказ всхлипываниями, продолжала:
- Утром согнали нас на площадь. А там уже виселицы наготове,- она содрогнулась от страха и жалости.- И вот привели их, сердечных, измученных, избитых, окровавленных. А впереди всех, опираясь на палочку, идёт наш Назар Степанович. Стали на него надевать петлю, а он оттолкнул палача и громко так крикнул нам: «Прощайте, люди советские! Не бойтесь злодеев, бейте их без жалости!..» Тут его схватили и…- мать, не закончив свой рассказ, забилась в неудержимых рыданиях.
А Костя, словно окаменев, сидел у стола и не замечал, как крупные слёзы одна за другой падали на скатерть.
Всю жизнь будет помнить он своего любимого учителя, отдавшего жизнь за Родину. И никогда не уйдут из памяти его слова:
«Помни, все мы делаем большое дело для Родины. Она этого никогда не забудет. Прощай!»
- Прощай!- прошептал Костя и поднял руку, как бы давая клятву быть стойким и смелым пионером-ленинцем.
ПРОВОКАЦИЯ
Медленно тянулись недели и месяцы в городе, захваченном чужеземцами. Трудно жилось Ковальчукам. Терпели нужду, голод и холод и ждали, ждали, когда же вернутся советские войска, когда прогонят ненавистных гитлеровцев с украинской земли. Но ничто ещё не предвещало близкого наступления этого желанного дня. Бои шли где-то далеко, радио хвасталось победами гитлеровской армии и уверяло, что в ближайшие дни падёт Москва, и тогда Россия покорится и сдастся на милость победителей. Костя не .верил этому, он помнил, как убеждённо сказал однажды покойный Назар Степанович:
- Не видать фашистам Москвы.
После казни Назара Степановича и его товарищей к Косте никто больше не приходил. И от Остапа Охрименко не было никаких вестей. Мать, вернувшаяся на днях из Камышевки, сообщила:
- Кузнец-то, Панас Карпович, оказывается, тайную работу вёл. Вот тебе и нелюдим, и кто бы подумал!
- А что с ним?-заволновался Костя.
- С ним-то?- переспросила мать.- А ничего, слава богу! Хитрющий старик оказался. Сказывают, пришли ночью гестапы - а его и след простыл. Какой-то хороший человек предупредил, должно быть.
Костя был очень рад, что старому кузнецу удалось избежать гибели. Но он-то теперь остался совсем один. И тут же мальчик подумал: «Нет, я не один. Со мной знамя, которое я должен сберечь». Костя понял, что он как бы остался на ответственном посту с важным заданием.
