Подвиг - [141]
— Ну многаго теперь и не узнаете. Одно разрушено, другое настроено. Одни прекрасные памятники сняты, другiе омерзительные наставлены. Стало больше садовъ. Цвѣтниками пустыри позасадили, дѣтскихъ площадокъ понадѣлали. Въ носъ, знаете, шибаетъ — вотъ она, смотрите, какая у насъ культура … Любимое слово, между прочимъ, у нашихъ дикарей. Водопроводы не дѣйствуютъ, на дворъ за нуждою бѣгаютъ, какъ при царѣ Горохѣ, электричество то и дѣло пошаливаетъ, а левкоевъ и флоксовъ ка пустопорожнихъ мѣстахъ понатыкали и рады, какъ дѣти … Какъ дикари … Нѣтъ … какъ сумасшедшiе. Итакъ черезъ полчаса на «полѣ жертвъ революцiи». Тоже названьице! … У могилы борцовъ революцiи, гдѣ пока тихо обваливается каменная краденая ограда, созданная по проекту архитектора Руднева и гдѣ закопаны, не хочу сказать погребены, — Володарскiй, Урицкiй, Нахимсонъ, Сиверсъ, Толмачевъ, финскiе коммунисты и прочiе красавцы, да то быдло, которое создавало «февраль» и «октябрь» … Тамъ меня и ищите … Съ товарищескимъ привѣтомъ! … Пока! …
На этотъ разъ незнакомецъ пожалъ и даже потрясъ руку Нордекову и тою же нахоженною развалистою походкою пошелъ черезъ садъ къ Невскому проспекту.
XV
Нордековъ не узналъ Марсова поля. Оно слилось съ Лѣтнимъ и Михайловскимъ садами и стало громаднымъ паркомъ, полнымъ лужаекъ, кустовъ и цвѣточныхъ клумбъ. Здѣсь шумъ города былъ не такъ слышенъ и воробьи верещащими стаями переносились съ мѣста на мѣсто. Воздухъ былъ нѣженъ и прохладенъ. Съ Невы несло водянымъ запахомъ. На травѣ тутъ и тамъ лежали отдыхающiя парочки.
Со стороны Лѣтняго сада доносились мѣрные крики гимнастическихъ командъ. Нордековъ сейчасъ же отыскалъ памятникъ. Его закладка была еще при немъ. Это Временное Правительство канонизировало бунтовщиковъ и погребло ихъ въ красныхъ гробахъ на Марсовомъ полѣ.
Незнакомецъ ходилъ, осматривая рѣшетку.
— А, наконецъ, вы, — онъ увлекъ Нордекова къ Лѣтнему саду.
— Знаете, что то много тутъ всякой публики шатается. Пойдемте къ Фонтанкѣ. Тамъ всегда какъ то меньше народа бываетъ.
— Что это тамъ за крики? — спросилъ Нордековъ.
— Физ-культурники упражняются. Вы покидали Петербургъ, когда спортомъ занимались аристократическiя 6арышни, да немного офицеры … Теперь весь «молоднякъ» зараженъ спортомъ. Въ каждомъ городскомъ районѣ свои кружки физ-культуры при предпрiятiяхъ и учрежденiяхъ. Казалось бы что общаго между спортомъ и Акушерскимъ техникумомъ, или Госметографiей, или Глухонѣмыми, а вотъ у каждаго есть свой кружокъ спорта. Каждая фабрика, школа, большой магазинъ, типографiя заняты спортомъ. Какихъ только клубовъ у насъ нѣтъ! Авто-мото-вело клубъ, Горно лыжный клубъ на Парголовскихъ высотахъ, четыре гребныхъ клуба, два парусныхъ, теннисъ, шахматы — и все для всѣхъ, конечно, для партiйцевъ прежде всего. Видите, какiя достиженiя! Есть отъ чего мозгамъ на бекрень свернуться … У насъ и говорятъ: — «безъ Бога, безъ Царя и безъ Россiи куда веселѣе живется» … Такъ вотъ какъ … Ну что же продолжимъ. Я имѣю приказъ информировать васъ о всемъ … Мнѣ сказали, что у васъ, у эмиграцiи, большiя надежды на красную армiю. Вы какъ то не можете повѣрить, что красная армiя не Русская армiя, что она не наслѣдница славы и доблести Русской Императорской армiи? … He такъ ли? …
— Да, это такъ. Мы, старые Русскiе офицеры, знающiе и любящiе Русскую армiю и Русскаго солдата, не можемъ понять, какъ это такъ, чтобы Русскiе люди не желали имѣть прежней побѣдоносной Христолюбивой армiи.
— Такъ такъ … Когда то и я отбывалъ воинскую повинность и былъ вотъ въ этихъ самыхъ Павловскихъ казармахъ, что называется — вольноперомъ. Видалъ я тогдашнихъ новобранцевъ. Новобранецъ Императорской армiи приходилъ изъ богобоязненной семьи. Онъ боялся военной службы. Приступалъ онъ къ ней съ молитвой. Сколько, бывало, свѣчей наставятъ новобранцы передъ ротнымъ образомъ, сколько поклоновъ отобьютъ. Новобранецъ не терялъ связи съ семьею и домомъ. Письма изъ дома — радость. Побывка домой — мечта. Въ казармѣ его встрѣчалъ окрикъ. Онъ сразу сжимался отъ внѣшней дисциплины. Отданiе чести, отвѣты на привѣтствiе, чистота тѣла и одежды … ну тамъ еще барабанъ и учебный шагъ. Въ старой армiи умѣли муштровать и дѣлать солдата. И вездѣ грезится кулакъ … He сладкая, знаете, греза.
— Въ нашей армiи не били.
— Офицеры, да, можетъ быть … Вѣрнѣе — переставали бить. Но унтеръ-офицеры? … Во всякомъ случаѣ грозили побить. «Я тебя подъ арестомъ сгною» … «Я тебѣ морду набью, будешь помнить» … Вѣдь такъ? …
Нордековъ промолчалъ.
— Да не въ этомъ дѣло. Въ старой нашей армiи, при всемъ казарменномъ утѣсненiи и угнетенiи была — свобода … Были дни и часы, когда въ казармы безпрепятственно допускались посѣтители. Они садились на койки и что говорили они, что дѣлали, что приносили, никому до этого не было дѣла. Въ нашей старой казармѣ была — деликатность. Солдаты ходили въ отпускъ. Больше въ Апраксинъ дворъ за покупками, но за ними никто не слѣдовалъ по пятамъ и никто не слѣдилъ … Была, значитъ, возможность пропаганды въ войскахъ, и пропаганда шла. Теперь совсѣмъ другое. Красноармеецъ приходитъ изъ разрушенной семьи, съ поколебленнымъ родительскимъ авторитетомъ. Въ Бога онь не вѣритъ. Онъ еще въ деревнѣ побывалъ и въ безбожникахъ и въ комсомолѣ, ему на все плевать. Онъ никого и ничего не боится. Для него авторитетовъ нѣтъ. Голодный, оборванный, босой, шапка на затылокъ, въ глазахъ заячiй страхъ и наглость безъ мѣры — вотъ современный красный новобранецъ. Онъ повидалъ Все-воен-обучъ еще въ деревнѣ и военной службы онъ не боится. Его одѣнутъ, не Богъ вѣсть какъ, много хуже, чѣмъ одѣвали въ Императорской армiи, но много лучше, чѣмъ одѣта толпа. Да вѣдь нашего то, стараго, онъ ничего не видалъ. У него сравненiе только съ окружающимъ и это сравненiе ему говоритъ, что онъ прекрасно одѣтъ и ѣстъ такъ, какъ рядовому обывателю и не снится. Онъ зараженъ стремленiемъ воевать. «Даешь Варшаву»! … «Даешь Парижъ»! Отъ Варшавы то они драпали въ два счета, да вѣдь этого имъ не говоряiтъ. Въ нихъ насаждаютъ красноармейскiй шовинизмъ. И этотъ шовинизмъ и вы въ своихъ эмигрантскихъ газетахъ поддерживаете. Красная армiя первая въ мiрѣ! …
Автобиографический роман генерала Русской Императорской армии, атамана Всевеликого войска Донского Петра Николаевича Краснова «Ложь» (1936 г.), в котором он предрек свою судьбу и трагическую гибель!В хаосе революции белый генерал стал игрушкой в руках масонов, обманом был схвачен агентами НКВД и вывезен в Советскую страну для свершения жестокого показательного «правосудия»…Сразу после выхода в Париже роман «Ложь» был объявлен в СССР пропагандистским произведением и больше не издавался. Впервые выходит в России!
Краснов Петр Николаевич (1869–1947), профессиональный военный, прозаик, историк. За границей Краснов опубликовал много рассказов, мемуаров и историко-публицистических произведений.
Роман «С Ермаком на Сибирь» посвящен предыстории знаменитого похода, его причинам, а также самому героическому — без преувеличения! — деянию эпохи: открытию для России великого и богатейшего края.
Дневник Начальника конвоя Российской Императорской Миссии в Абиссинии в 1897-98 году.
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
Роман замечательного русского писателя-реалиста, видного деятеля Белого движения и казачьего генерала П.Н.Краснова основан на реальных событиях — прежде всего, на преступлении, имевшем место в Киеве в 1911 году и всколыхнувшем общественную жизнь всей России. Он имеет черты как политического детектива, так и «женского» любовно-психологического романа. Рисуя офицерскую среду и жизнь различных слоев общества, писатель глубиной безпощадного анализа причин и следствий происходящего, широтой охвата действительности превосходит более известные нам произведения популярных писателей конца XIX-начала ХХ вв.
«Мы подходили к Новороссийску. Громоздились невысокие, лесистые горы; море было спокойное, а из воды, неподалеку от мола, торчали мачты потопленного командами Черноморского флота. Влево, под горою, белели дачи Геленджика…».
Из книги: Алексей Толстой «Собрание сочинений в 10 томах. Том 4» (Москва: Государственное издательство художественной литературы, 1958 г.)Комментарии Ю. Крестинского.
Немирович-Данченко Василий Иванович — известный писатель, сын малоросса и армянки. Родился в 1848 г.; детство провел в походной обстановке в Дагестане и Грузии; учился в Александровском кадетском корпусе в Москве. В конце 1860-х и начале 1870-х годов жил на побережье Белого моря и Ледовитого океана, которое описал в ряде талантливых очерков, появившихся в «Отечественных Записках» и «Вестнике Европы» и вышедших затем отдельными изданиями («За Северным полярным кругом», «Беломоры и Соловки», «У океана», «Лапландия и лапландцы», «На просторе»)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первый том трехтомного издания прозы и эссеистики М.А. Кузмина вошли повести и рассказы 1906–1912 гг.: «Крылья», «Приключения Эме Лебефа», «Картонный домик», «Путешествие сера Джона Фирфакса…», «Высокое искусство», «Нечаянный провиант», «Опасный страж», «Мечтатели».Издание предназначается для самого широкого круга читателей, интересующихся русской литературой Серебряного века.К сожалению, часть произведений в файле отсутствует.http://ruslit.traumlibrary.net.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В двенадцатый том настоящего издания входят художественные произведения 1874–1880 гг., публиковавшиеся в «Отечественных записках»: «В среде умеренности и аккуратности», «Культурные люди», рассказы а очерки из «Сборника».
Выпашь (роман — часть вторая трилогии) текст приводится по изданию В.П. Сияльского 2, Ruе Рiеrrе-lе-Grаnd, РаrisИзвестный военачальник, генерал-лейтенант (1917). В августе — сентябре 1917 командир 3-го конного корпуса. В октябре 1917 вместе с А.Ф.Керенским возглавил вооружённое выступление против большевиков. В 1918 — начале 1919 атаман Войска Донского и ...