Подвиг, 1983 № 23 [альманах] - [8]

Богунец сдержал свою клятву. Изредка посылал коротенькие записки полуграмотной Мотре. А закончилась война, вернулся в Мошны, к любимой жене. Соорудили они домик над рекой Ольшанкой и зажили счастливой жизнью.

У горячего красного конника и любовь была горячая.

А теперь вот другой пример.

2 декабря 1943 года в тяжелом бою с фашистами танк младшего лейтенанта Сергея Матюнина был подбит. Экипаж успел выбраться из машины. Гитлеровцы начали забрасывать танкистов ручными гранатами. Первую Сергей схватил на лету и швырнул в цепь наседающих врагов. Со второй поступил так же. Когда Матюнин поймал третью, она разорвалась у него в руках…

Очнувшись, он узнал, что жить будет, но обе руки пришлось ампутировать. Навсегда потеряно зрение. Матюнин лечился в ряде госпиталей, а потом попал в Казань, в тот госпиталь, где работала медсестрой Люся Орлова, с которой он познакомился в этом городе, еще когда был курсантом военного училища, то есть до убытия на фронт. Люся узнала Сергея. Все поняла. Но после их встречи Сергей твердо сказал: „У тебя все впереди, а я… я даже ложку ко рту поднести не могу. Поеду в интернат инвалидов войны. Там у меня друг — Вася Цапов, тоже слепой. Вместе как-нибудь проживем…“

И Сергей уехал. Люся добилась, чтобы ее послали сопровождающей медсестрой. А потом она заявила любимому человеку, что никуда не уйдет и что жизнь их будет счастливой. Они поженились. Переехали в Казань, где и сейчас живут дружно и счастливо. У них два взрослых сына. У Сергея хороший голос, записался в хор. Слушают люди песни в исполнении бывшего воина. Слушают и верят ему. И всюду рядом с Сергеем его жена. „Люся, — говорит Матюнин, — это моя душа, мое сердце, мои глаза и мои руки“.

Красный конник ушел воевать и за свою любовь. Люся Орлова посвятила жизнь искалеченному войной любимому человеку… Разные судьбы у этих людей, но одно их, безусловно, роднит: от обоих любовь потребовала подвига. Во имя любви.

Но скажете, может: о чужой любви кто не знает историй? Что же, расскажу вам и о своей, личной.

Полюбил я в пору ранней юности девушку, а если точнее, то еще девочку, в родном селе Тубельцы. Позже, уже в гражданскую, когда я почти оказался в руках бандитов, Соня спасла мне жизнь. Мы поженились. Прошли через много лет, пережили много невзгод. Но и солнечных, радостных дней было немало. Однако годы взяли свое. Ушла в небытие и моя Соня. Но любовь-то моя осталась! Она со мной, во мне. Потому что настоящая любовь сильнее смерти. Я в это верю. Любовь не умирает. Иногда, правда, бывает, что она умирает и раньше. Мне кажется, это бывает у тех, кто не умеет любить или беречь свою любовь.

Это мое письмо обсудите с девочками и сообщите свое мнение.

Ф. Шевченко».

Письмо они читали вслух. Обсуждали долго и серьезно. И вот что ответила Федору Ивановичу Наташа:

«Большинство согласились с вашим мнением, а вот несколько девушек твердо стоят на своей точке зрения: любви не существует. Но это в основном девушки, у которых вера в это святое чувство подорвана жизненным опытом. Глядя на них, я поняла, как это плохо, когда находятся такие, из-за которых в 17―19 лет девушка уже не верит ни в какую искренность. Как это тяжело должно быть! Любовь все-таки в большинстве случаев является для человека стимулом хорошего характера да и повседневных его дел. Любящий человек не может быть плохим или злым человеком.

Наташа».

Зерно взошло: любящий не может быть плохим и злым. Оно будет дальше расти — и родятся вопросы: а что же, злые не любят? А если любят, то может ли их любовь принести счастье? И как любить, чтобы сделать человека счастливым?

Вопросов будет много. И всей жизни недостанет ответить на них. Но не это важно. Важно — зерно взошло.

Письмо о достоинстве

Мальчишки мечтают быть водителями автобусов, а девчонки — продавцами конфет. Но вырастают и узнают, что престижен совсем иной расклад. И выбирают: мальчишки — физмат, девчонки — филологический. За исключением призванных на эту стезю талантом, первые становятся слабыми физиками, вторые — бездарными педагогами. В зависимости от трезвости ума они очень или не очень не уважают себя. Но дело-то, которым они вынуждены заниматься, уважаемо!

Дело-то уважаемо. Но оно не их дело. А своего они или не искали, или не нашли, или нашли, но предали. И не оттого, что так хотели, а оттого, что когда-то в них не воспитали… достоинства.

Наверное, не всякий увидит зависимость между этим тезисом и следующим письмом, присланным в свое время Федору Ивановичу тубельцовскими комсомольцами:

«…Вы просите рассказать о наших делах. У нас все по-старому. Прошло комсомольское собрание… Был субботник. Провели пионерскую линейку… Собираем макулатуру.

А больше писать не о чем. Все обыкновенно.

Нина Стеценко».

Федор Иванович эту зависимость увидел. И вот что ответил ребятам:

«Дорогие друзья! С огромной радостью прочитал ваше письмо, в котором вы весьма скромно написали о работе вашей организации. Мне отрадно читать, что вы, комсомольцы, активно участвуете в Ленинском зачете, что ваша организация подготовила и провела вечер встречи с выпускниками, что комсомол школы напряженно трудится над воспитанием своей смены — пионеров путем целого комплекса мероприятий. Я желаю и в дальнейшем успехов в учебе и в многогранной работе, в труде, во всем хорошем и полезном для подготовки себя к жизненному пути!