Дальше мы уже не разговаривали. Пистолет лежал на полу возле холодильника. Я выронил его пока блевал. Впрочем, при такой драке он бесполезен. Доктор оказалась удивительно сильной — словно и не была хрупкой женщиной, а являлась какой-то машиной для убийства.
Несколько минут мы катались по полу, пока доктор пыталась нанести мне хоть одну рану, а потом случилось непредвиденное — мы попали в пентаграмму, в центре которой лежала голова младенца, которую я сразу не заметил, поскольку она была огорожена заборчиком из больших свечей…
Софья оказалась на полу, а я сверху и… От младенческой головы к женщине потянулись тонкие нити из крови, начавшей собираться вокруг её головы и… В следующее мгновение кровь словно взорвалась — несколько струй метнулись к глазам и рту Софьи и…
Что произошло дальше, я так и не понял. Вполне возможно, что Софья, совершая свой ритуал, допустила ошибку и сама оказалась в ловушке… И одним из последствий было именно такое поведение её же детища. А в том, что именно врач виновна в происходящем я уверен. Не стала бы она на меня кидаться со стилетом, если бы было иначе.
Голова девушки просто взорвалась. Брызги крови и содержимого черепа разнесли по всему помещению, часть из которых попала на свечи, заставив их зашипеть.
Я же, посмотрев вниз, увидел, что нити крови начали вновь собираться в лужицу, которая теперь двигалась ком не… Разве что теперь к ней присоединялась кровь Софьи.
— А вот это явно лишнее, — пробормотал я, вскакивая на ноги и делая прыжок за пределы пентаграммы.
Как оказалось — не зря. В последний миг кровь ещё раз выстрелила в воздух нитями, но они бессильно опали на пол, покинув пределы рисунка.
Несколько минут я стоял, пытаясь понять, что делать. Потом, подумав, подошёл к пистолету и, прицелившись выстрелил в голову младенца, лежащую в круге из свечей. Потом второй раз. После третьего выстрела от неё ничего не осталось, а свечи в помещении начали гаснуть. Спустя несколько минут вокруг меня уже была темнота. Один лишь луч фонаря освещал подвал, на полу которого лежало обезглавленное женское тело, а из коридора были слышны чьи-то крики. Оглядев всё вокруг, я вздохнул. Мне будет тяжело объяснить власть имущим города, что тут произошло. Определённо — это будет весьма и весьма тяжело.
