Подует ветер — 2 - [19]

— Но меня очень волнует и то, что убийцей может оказаться животное. Сейчас, к сожалению, приходится держаться обеих версий.

— Вы правы. Поэтому я и спросил у того своего английского друга: что вероятнее — обнаружение Хьюзом отдельного генного импульса «змея-кошка» или какой-то открытый им общий биологический процесс, который можно запускать от змеи в разные стороны?

— Что он ответил?

— Что такие процессы по своей природе вообще не могут быть частными. И если бы ученый нащупал его на уровне отдельной мутации, то наверняка быстро вышел бы и на общий принцип в целом.

— Какого же при этом можно ждать сюрприза?

— Любого.

Они на некоторое время замолчали. Потом глаза Уолтера немного сузились.

— Но может быть еще хуже, Фрэнк.

— Еще хуже?! Это у вас черный юмор, да?

— Нет. К сожалению, нет. Если мутационный процесс слишком уж активирован, он способен, так сказать, «выйти на волю». Ну, как, например, при клонировании. Программа заносится в клетку, а дальше дело идет почти что само. И если есть разносчик программы…

— Постойте! Это… как эпидемия?

— Ну, не стоит так сразу пугаться, речь идет всего-навсего о чисто теоретической вероятности. Хотя передатчиком, увы, может стать не только кровь, но и слюна животных.

— То есть монстр где-то лизнул травку, потом собака прикоснулась к этому месту ноздрями…

— Теоретически, Фрэнк, только теоретически.

В успокаивающих интонациях доктора лейтенант, тем не менее, хорошо уловил тот профессиональный врачебный тон, которым успокаивают пациента, убеждая, что болезнь не слишком серьезна.

Но какая она на самом деле?

— А влияние на человека?

— Исключено, — категорически мотнул головой доктор. — Животные генные материалы в человеческие не встраиваются.

— Билл, все эти соображения необходимо изложить и представить не только руководству Штата, но и на федеральный уровень. Если подобное сделает полицейский вроде меня, вы сами понимаете, ничего кроме иронии в ответ не последует.

— Вы правы, Фрэнк. Но я и не сидел сложа руки. Правда, потребовалось время, чтобы все квалифицированно изложить. Пришлось советоваться еще кое с кем из специалистов. Иначе легко было скомпрометировать всю идею о возможной угрозе. Моя записка в основном готова. Думаю, за сегодняшний вечер, а если понадобится — ночь, я приведу ее в полный порядок.

Гамильтон как раз подходил к машине, когда в кабине зазвучали громкие позывные.

— Шеф, это Фолби! — раздался радостный голос сержанта. — Мы, кажется, попали в яблочко. Хотели проверить одного типа, но дома его не оказалось. И вдруг услышали… Не мешай, Дик, хорошо, ты первый услышал… Шеф?!

— Да-да.

— Мы услышали далекие «чик-чик-чик» — хвост гремучки. Она сидела в подвале дома, в сетчатом ящике.

* * *

— Прежде всего, — распорядился Гамильтон в управлении, — змею нужно срочно умертвить, чтобы без риска выдавить у нее яд для анализа.

— Умертвить дело нехитрое, — кивнул Фолби. — А кто должен выдавливать яд у этой мертвой гадины?

— Майкл, ты первый раз в жизни имеешь дело с трупом?

— Шеф! — умоляюще выговорил тот.

— Ладно, шучу. Пусть кто-нибудь доставит труп змеи Уолтеру с невинными словами: «Побоялись сами выдавливать яд. Вдруг сделаем что-то неправильно».

— Саламандрово решение! — обращаясь к присутствующим полицейским, прокомментировал Фолби. — Есть смелые прикончить змею?

— С большим удовольствием! — раздалось сразу несколько голосов.

— Простите, сэр, не «Саламандрово», а «Соломоново» решение, — поправил Терье.

— Дик, — улыбнулся Гамильтон, — я не претендую на такие высокие характеристики.

— Вот видишь, — укоризненно качнул головой сержант. — Не подхалимничай!

* * *

— Теперь, рассказывайте все по порядку, — приказал лейтенант, усаживаясь в свое кресло.

— Мы сразу определили его как кандидата номер один…

— Дик, ты будешь говорить или я? — поинтересовался Фолби.

— Прошу прощения, сэр, говорите.

— Да, он подходил в первую очередь. Остальных, кто приобретал у Тьюберга материалы и инструменты для разных поделок, я уж слишком хорошо знаю. А этот перебрался в наш город недавно, чуть более года. Живет один, очень замкнуто. Подъезжаем, звоним. Внутри тишина. Двери гаража открыты, машины нет. Спрашиваем у соседей и выясняется: они видели, как он, торопясь, садился вчера утром в автомобиль.

— По мнению соседей, был чем-то напуган, — уточнил Дик.

— Стали обходить дом по периметру, — продолжил сержант. — В окна видно, что это не комнаты, а мастерские какие-то. И тут, — Фолби прервался, повернул голову к Терье и ткнул в него пальцем, — смотрю я на его физиономию и замечаю: рот открыт, глазенки выкатились, уши загнулись, а изо рта слюна капает. Э, думаю, что-то не так, прислушался…

— И-и, сэр, неправда все это!

— Что неправда, сынок?

— Про уши и остальное.

— Дик, но ты же не видел себя со стороны.

— Прекратите, пожалуйста! Сейчас совсем не до шуток.

— Короче, характерный этот мерзкий звук, каким гремучка чик-чикает в пустыне.

— А мы его услышали только потому, что хозяин по небрежности не закрыл одну из фрамуг в подвале.

— Фотографию этого типа раздобыли?

— Да, в его письменном столе лежали журнальные вырезки. Интервью какому-то техническому журналу.