Подступы к «Неприступному» - [2]

— Да, есть конкретный план действий, господин генерал, — твердо заявляет Вейцзеккер и достает из своей полевой сумки несколько листов бумаги. — Вот тут все подробно изложено, господин генерал. Мы должны предложить командованию группой армий «Центр» взять на себя подготовку диверсантов для заброски их в район советских прифронтовых железных дорог. Пусть даже будет это пока только экспериментом. А готовить их мы будем по методу партизанской «рельсовой войны». Их же оружием, так сказать. Ну, а что такое «рельсовая война», кому же лучше знать, как не вам, командующему охранными войсками группы армий «Центр»?

«Да, действительно заманчиво все это, — размышляет генерал. — В самом деле, я лучше, чем кто-либо иной, знаю подлинный эффект их «рельсовой войны»… Не меньшим, а, пожалуй, еще большим будет он в тылах русских войск. Никто ведь так постоянно не опирался еще на железные дороги, как русские. Благодаря этому и проявляют они свою поразительную маневренность, перебрасывая крупные воинские части и соединения на самые ответственные участки фронта. Похоже, что майор Вейцзеккер неглуп. Над его предложением стоит подумать».

— И у вас есть русские люди, которые пострадали от Советской власти или уже достаточно себя скомпрометировали на оккупированной нами территории? — спрашивает генерал Вейцзеккера.

— Да, господин генерал. Например, бывший дорожный мастер Куличев, должностное лицо в системе советского железнодорожного хозяйства, возглавляющее путевой околоток. Теперь он бургомистр городка Овражков. И именно тут, в этом «заштатном», как говорят русские, городишке следует нам организовать школу железнодорожных диверсантов. Ее и возглавят бывший дорожный мастер и его племянник, бывший лейтенант инженерных войск, дезертировавший из Красной Армии в самом начале войны.

Пробежав глазами план Вейцзеккера, генерал делает на нем несколько пометок синим карандашом и кладет в свою папку.

— Я подумаю над вашим предложением, майор Вейцзеккер. А вы не забывайте о главных своих обязанностях — борьбе с саботажем и диверсиями.

— Но ведь борьбу с диверсиями…

— Да, этим ведает полковник Кресс, но разве вам не ясно, что саботаж и диверсии — дело одних и тех же рук. Во всяком случае, руководят этим одни и те же лица. Для меня лично в этом вопросе нет ни малейших сомнении.

— Да, господин генерал, это так. Однако…

— Все, майор Вейцзеккер! Вы свободны.

Отпустив Вейцзеккера, генерал приказывает своему адъютанту соединить его с полковником Крессом. А спустя несколько минут кричит в трубку:

— Что у вас там опять, Кресс? Партизаны взорвали мост?… Надеюсь, не тот, что на реке Бурной? Ах, вы считаете его абсолютно неприступным! А вот партизаны, судя по всему, этого не считают. Во всяком случае, они не прекращают своих попыток взорвать его. Что значит для нас этот мост, надеюсь, вы понимаете, полковник? В таком случае не забывайте, что вы отвечаете за него своей головой.

НЕПОДАЛЕКУ ОТ «НЕПРИСТУПНОГО»

Майор Огинский и лейтенант Азаров вот уже второе утро ведут наблюдение за железнодорожным мостом через реку Бурную. Замаскировавшись в густых кустах на опушке леса в трех километрах от моста, они подолгу смотрят в бинокли, внимательно изучают каждый метр местности.

— Похоже, что наши ребята не зря окрестили его «неприступным», — чуть слышно произносит Азаров.

Не отвечая лейтенанту, Огинский продолжает изучать подступы к мосту. Что и говорить, к нему не подберешься незаметно. На левом низком и открытом берегу к нему примыкает высокая насыпь. Она позволяет охране просматривать и простреливать все подступы к мосту с дальней дистанции. На высоком правом берегу вырублен не только лес, но и кустарник, подходивший почти вплотную к реке. Ближние подступы к мосту по обоим берегам реки ограждены несколькими рядами колючей проволоки.

— А перед проволокой, конечно, минные поля? — спрашивает Огинский Азарова.

— На прошлой неделе подорвался там Константин Малышкин. Но не столько минные поля нам страшны, сколько собаки.

— Как, и собаки там тоже?

— Да, сторожевые овчарки. Днем немцы держат их в дзотах.

— Численность охраны, судя по всему, не менее двух взводов, — продолжает рассуждать Огинский. — И вооружены они не только автоматами, но и пулеметами, конечно.

— В том числе еще и крупнокалиберными зенитными, — добавляет Азаров.

Отложив бинокль в сторону, Огинский дает отдохнуть глазам. Потом снова прикладывает к ним окуляры и всматривается в сквозные фермы моста и пространство между поверхностью воды и нижним поясом ферм.

— Какова, по-вашему, высота нижней кромки моста над уровнем воды? — спрашивает Огинский Азарова, прикидывая эту величину по делениям угломера бинокля.

— Примерно семь метров.

— Значит, сплавной миной тут не воспользуешься.

— Мы уж думали об этом. Слишком высоко.

— В самом деле, значит, неприступен?

— Я никогда этого не утверждал.

— Ну, а каков же выход?

— Нужно подумать.

— А есть для этого время? Штаб партизанского движения нас торопит. Да и сколько же можно думать? Задача эта не сегодня перед нами поставлена. Партизаны уже пытались ведь его взорвать.

— Для меня ясно пока лишь одно — лобовой атакой его не взять!