Подсластить победы горечь - [44]

И Сид, уроженец Борифата, в совершенстве владеющий не только родным, но и остарийским языком, читавший сложнейшие тексты на языке прогрессоров и Странников, только молча поклонился в знак согласия.

Его величество уже собрался уходить, давая понять, что аудиенция закончена, но остановился на пороге. Потому что неожиданно заговорил принц Гай.

— Сид, самое малое, что я должен для вас сделать, я сделаю сейчас, — торжественно произнес он, отстегивая свой пояс с мечом. — Пусть это не будет обычная красивая церемония посвящения в рыцари, но и краткий вариант вполне законен. Свидетели у нас самые благородные из всех возможных. Встаньте на колени, — и он вынул сверкающий клинок из ножен.

Сид растерялся на пару секунд, но затем опустился на одно колено перед принцем. Принц положил обнаженный меч ему на плечо. Прозвучали рыцарские клятвы. Сид без подсказки, не сбиваясь, произнес положенные слова. Его высочество удовлетворенно кивнул, самолично застегнул перевязь на новоиспеченном рыцаре, вложил меч ему в ножны, поднял Сида с колен за обе руки и поцеловал в лоб.

— Носите с честью врученный вам меч, дон Сид, — торжественно произнес он. — Никогда я не вручал клинок человеку более достойному, чем вы.

Сид встал, оглушенный.

— Но что касается руки моей сестры, — ледяным тоном добавил король, — то эта награда слишком высока для вас, дон Сид Оканнера.

И на этот раз он вышел из комнаты окончательно.

Сид, низко поклонившись своему сюзерену, уверенно придержав ножны с мечом, тоже вышел, ничего не замечая вокруг. Фенелла выбежала вслед за ним, не выдержав откровенно сочувствующих взглядов оставшихся в зале мужчин. Она нагнала молодого рыцаря у выхода и попросту переместилась вместе с ним в какую-то улочку, чтобы не идти через дворцовую площадь, прекрасно просматриваемую из башен королевского дворца. Только потом прижалась к жениху и горько, хотя и беззвучно разрыдалась. Сид остановился и в свою очередь прижал девушку к груди. Фенелла всхлипывала, рыдала, понимая, что напрасно это делает, что ее любимый и без ее слез доведен до крайнего предела, но остановиться уже не могла. Рядом, за аркой открывался вход в какой-то сад с кедрами и кипарисами, смолистое благоухание привлекало войти под сень огромных деревьев. Не помня как, оба дошли до широкой скамьи и сели рядом, тесно обнявшись. Сид осторожно гладил горько плачущую девушку по плечу, касался губами ее волос. И она постепенно начала успокаиваться, когда вдруг рядом раздался хорошо знакомый голос.

— Я понимаю, что нравы в Остарии, и тем более, в столице сейчас свободные, но обниматься и целоваться прямо под окнами архиепископа — это уже слишком… Вставать не надо, — и архиепископ Остарии Леонтий I уселся напротив несчастных молодых людей на широкую, склоненную к земле ветку столетнего кедра. — Достаточно просто отсесть друг от друга на приличное расстояние. Давно я вас не видел, молодой человек. И почему, кстати, вы до сих пор не женаты на девушке, которую вот уже год как компрометируете? Или даже больше, простите стариковскую память, точно не помню.

— Меня невзлюбил король, — глухо ответил Сид. Фенелла вздрогнула, по интонации сообразив, в какой молчаливой ярости сейчас пребывает ее жених. Но тот все еще держал себя в руках. — Я знаком с Фенеллой с детства, когда еще никто не знал, что она принцесса. Мы бы давно поженились, если бы ее не заметил король. Для того чтобы добиться руки девушки, которую люблю, я изобрел способ закрыть порталы пришельцев. Но все бесполезно. Единственное, что принц Гай, у которого я семь лет был оруженосцем, смог сделать для меня, так это посвятить в рыцари. Но какой же я рыцарь, если больше всего хочу ковать оружие, а не пронзать им людей. Смешно…

— Не очень… — проговорил владыка. — Боэланд порадовал бы меня, если бы серьезнее относился к таинству брака, очень бы порадовал. Однако, чего нет, того нет. Серьезны ли ваши намерения, дети мои?

«Дети» удивленно посмотрели на владыку.

— Вас, Сид, не смущает то, что ваша невеста постоянно и умело строит глазки разным мужчинам?

— Ваше преосвященство, — почему-то смутился Сид. — Она еще ребенок по меркам того народа, откуда происходит ее мать. Повзрослеет — перестанет.

— Очень в этом сомневаюсь, — усмехнулся епископ. — Но раз вас не смущает даже это, то вашей невесте очень повезло с будущим мужем. Итак, если ваши намерения серьезны, то я могу вас обвенчать.

— Когда? — удивился Сид.

— Да хоть сейчас. Пока у меня есть свободное время, мы можем пойти и обвенчаться в моей домовой церкви. Я сам подпишу свидетельство о браке. Очень люблю венчать.

«И кто дерзнет не признать таинство, совершенное архиепископом страны?»

Осознав, что их настиг поворотный момент, Фенелла смутилась, вспомнив о своем изуродованном лице. Почувствовала дыхание наклонившегося к ней Сида и подняла глаза. В его взгляде был вопрос. Все-таки, Сид сомневался в ее окончательном согласии. Несмотря ни на что, сомневался. Но спросить вслух, согласна ли она стать его женой прямо сейчас, не рисковал, боялся обидеть выраженным вслух сомнением.

— Я только платье праздничное надену, можно? — тихо спросила девушка. — Можно? Я быстро. Вы еще не успеете дойти до церкви и зажечь свечи, как я вернусь. Ведь венчание раз в жизни…