Подсказчик - [70]

Горан не умел молиться, и, вероятнее всего, не существовало молитв, идеально подходивших к этому случаю. Тем не менее полным скорби голосом он попытался это сделать:

— В последнее время нам пришлось стать свидетелями ужасных событий. То, что произошло здесь, не поддается описанию. Я не знаю, есть ли Бог на свете. Но мне всегда этого хотелось. Я точно знаю, что зло существует на свете. Потому что зло умеет выпячивать себя. А добро — никогда. Зло оставляет после себя следы. Как, например, тела невинных девочек. Добро можно только удостоверить. Но этого недостаточно, чтобы отыскать конкретные доказательства… — Горан ненадолго замолчал. — Боже, если Ты есть на свете, то мне хотелось бы спросить Тебя… Почему Билли Мур должен был умереть? Откуда у Рональда Дермиса такая ненависть к нему? Что произошло с ним за эти годы? Как он научился убивать? Что за причина вынудила его пойти по пути зла? И почему он не положит конец этому ужасу?

Вопросы Горана повисли в тишине.

— Отец, когда вы хотите начать… — спустя некоторое время невозмутимо обратился к священнику Стерн.

Отец Тимоти взял ситуацию под контроль. Сложив руки, он начал возносить хвалы Господу. Его голос, такой уверенный и прекрасный, подстроившись к раздававшемуся в этих комнатах эху, начал витать вокруг присутствующих. Мила закрыла глаза и вникла в смысл произносимых им слов. Они звучали на латыни, но их смысл был бы понятен даже самому глухому из людей. Этой молитвой отец Тимоти привносил мир туда, где был хаос, очищая всякую вещь от скверны.

Письмо было адресовано отделению ФБР. Его наверняка расценили бы как послание некоего фантазера, если бы в его написании не обнаружилось некое сходство с почерком Рональда Дермиса на примере одной из контрольных работ, выполненных им еще в детстве.

Оно было написано на тетрадном листе самой обычной шариковой рукой. Отправитель не слишком беспокоился об оставленных им на листе отпечатках пальцев.

Казалось, что Альберт больше не нуждался в мерах предосторожности. Текст письма был написан посередине листа всего одной фразой, в котором почти напрочь отсутствовали знаки препинания.

«тем кто охотится за мной

билли был сукин сын СУКИН СЫН! и я правильно сделал что убил его я ненавидел его он причинил бы нам зло если бы у него появилась семья а у нас нет это было для меня самое плохое и НИКТО не пришел чтобы спасти меня НИКТО. Я все это время был у вас на глазах а вы меня не видели потом пришел ОН. ОН меня понимал, он меня научил это вы хотите меня так вы меня не видите теперь вы видите меня? тем хуже для вас в конце концов это только ваша вина я тот кто я есть. НИКТО не может остановить все это НИКТО.

РОНАЛЬД».

Горан взял себе копию этого письма для более детального его изучения. Эту ночь он проведет дома вместе с Томми. Криминолог на самом деле захотел побыть в тот вечер с сыном. Ведь они не виделись несколько дней.

Едва Горан переступил порог своей квартиры, как сразу же услышал приближающиеся шаги Томми.

— Как дела, папа?

Горан, схватив сына, поднял его кверху, заключил в радостных объятиях.

— Неплохо. А у тебя?

— У меня все хорошо.

Это были три магических слова. Его сын научился говорить их тогда, когда они остались жить вдвоем. Будто хотел сказать, что Горану не о чем беспокоиться, ведь у него «все хорошо». Он обходился без мамы. Он научился обходиться без нее.

Но на этом все, как правило, и заканчивалось. Этими тремя словами тема была исчерпана. Жизнь входила в нормальное русло. «Ну, вот мы и вспомнили, как нам плохо без нее. А теперь можно идти дальше».

В действительности все так и происходило.

Томми нетерпеливо исследовал сверток, принесенный отцом.

— Bay! Китайская еда!

— Я подумал, что тебе будет приятно внести некоторое разнообразие в меню госпожи Руны.

Томми сделал недовольную мину:

— Ненавижу ее котлеты! Она сует в них слишком много мяты, они как будто сделаны из зубной пасты!

Горан рассмеялся: в самом деле, в словах сына была доля истины.

— А ну иди мыть руки!

Томми побежал в ванную. Вернувшись, он принялся накрывать на стол. Горан переставил значительную часть посуды с верхних полок кухни на те, которые были в зоне досягаемости мальчика: таким образом, отец давал сыну почувствовать, что тот стал полноправным участником их нового семейного уклада. Совместный труд означал, что отныне каждый брал на себя заботу о другом, и поэтому никто из них двоих не мог позволить себе «расслабиться». Никто из них не имел права предаваться тоске.

Томми взял тарелку для второго, выложил на нее жареные китайские пельмени и кисло-сладкий соус. А в это время его отец раскладывал по пиалам рис. У них были и китайские палочки, а вместо мягкого мороженого Горан купил банку разноцветного ванильного десерта.

За столом оба делились событиями прошедшего дня. Томми поведал отцу о том, как проходила его подготовка к летнему лагерю для бойскаутов. Горан поинтересовался у сына о делах в школе и с гордостью обнаружил, что мальчик получил высший балл по физкультуре.

— А у меня почти со всеми видами спорта были трудности, — признался Горан.

— А какой тебе удавался лучше всего?

— Шахматы.