Подруга волка - [7]

Молния прорезала небо, затем прогремел гром. Индиго Вулф устроилась на маленьком клочке земли, покрытом травой, и обхватила руками колени. С облегченным вздохом она откинулась назад, чтобы поймать языком капельки дождя. Вода струйками потекла с полей ее кожаной шляпы за шиворот. Он задрожала и выпрямила спину. Молния ударила во что-то выше по склону холма над нею. В следующий момент она поняла, что молния попала в дерево, разломив его пополам. Грохот упавшей сосны достиг места, где она сидела.

Ее любимец, волк Лобо, жалобно взвыл и прижался к ее бедру. Борясь с ветром, она положила руку на его промокшую гриву и закрыла глаза, впитывая наэлектризованный, клубившийся вихрем воздух. Сейчас она чувствовала в себе силы, чтобы противостоять тому, что угрожало полностью разрушить ее жизнь.

Сегодняшний день был одним из самых длинных, которые она помнила. Каждая минута, проведенная ею на шахте, казалась вечностью, ее мысли сосредоточились на доме и на том, что там происходило. А сейчас, закончив дневную работу, она сидела здесь, не решаясь вернуться и узнать новости.

Ей хотелось, чтобы буря длилась вечно, но через несколько минут звуки грома отдалились, и дождь начал стихать. Она открыла глаза и увидела, что темные облака устремились к югу. Слабый луч солнца проник сквозь тьму, затем померк. Ее отец сказал бы, что проблеск света — это обещание Высшего Божества, что все обойдется. Индиго не хватало его веры. Положение не улучшится, пока она сама этому не поможет. Вопрос заключался в том, как она это сделает?

Она вздохнула, поднялась на ноги и печально посмотрела на поселок, раскинувшийся перед ее глазами. Дом… Это слово вызывает в разных людях различные отклики в душе; для нее это слово означало — Вулфс-Лэндинг, С годами здесь появились новые строения, но во всех других отношениях поселок остался таким же. Приземистый дом, который построил ее отец, приехав в Орегон около двадцати лет назад, хорошо сохранился: бревенчатые стены, отполированные природой до темно-коричневого цвета, пятнистая крыша, как шахматная доска с перепутанными, выветрившимся серыми и совсем светлыми клетками. Со своего удобного места она могла видеть курятник матери и ее огород позади дома. В глубине, среди деревьев, стоял домик ее отца, — темно-коричневый конус, потемневший от времени. Среди величественных сосен виднелся его купол из скрещенных столбов. Рядом с поленницей дров находился покрытый рубцами пень, который они с братом Чейзом использовали как мишень, когда практиковались в метании ножа и топора.

Индиго не могла себе представить, что могла бы жить где-нибудь в другом месте. Хотя именно сейчас ее отец, может быть, подписывает бумаги, могущие навсегда изменить ее жизнь. Если он уже не подписал их. «Ор-Кэл энтерпрайсиз». Она впервые услышала это название и уже ненавидела его.

Из многочисленных печей городка к небу поднимались слабые струйки серого дыма. Она посмотрела на юг, куда ветер уносил дым, взглядом, полным страха, так как знала, что за этими, покрытыми снегом пиками, лежит совершенно иной, чуждый ей мир. Здесь только несколько снобов обращают внимание на цвет ее кожи. На приисках никто не пытался ограничивать ее работу из-за того, что она женщина. Если ее отец выполнит свое намерение и продаст шахту, это будет означать конец той жизни, которую она знала. За все свои девятнадцать лет она не уезжала дальше Джексонвилла, который был всего в десяти милях отсюда.

Продавать шахту не было необходимости, но ей не удалось убедить в этом своих родителей. Она могла бы наладить работу снова и управлять шахтой, пока ее отец не поправится. Она знала, что смогла бы сделать это. Если компания недалеких людей решила заставить их закрыть дело, то пусть делают, что смогут. Она могла помериться с ними силами, как мужчина. Если бы родители дали ей хоть малейший шанс, она бы это доказала.

Расстроенная, она погладила мокрую шерсть Лобо. Стоя, он достигал ей до бедра — нежелательное напоминание о том, что она унаследовала от матери ее миниатюрность. Она ненавидела свой маленький рост, особенно сейчас, когда так много зависело от ее способности справиться с ситуацией. С тех пор, как произошел несчастный случай с ее отцом, она уставала в шахте так, что каждый день после полудня на ее плечи как будто наваливался пуд, но она ни разу не пожаловалась. И все же ее отец собирается продать шахту? Это просто несправедливо. Она не хотела уезжать отсюда.

Лобо поднял свои золотистые глаза и посмотрел на нее, взгляд его был сверхъестественно человеческим и слишком разумным, чтобы не обращать на него внимания. Они были отличной парой: — она и Лобо. Волк никогда не найдет себе место в той жизни за горами.

— Ну, друг мой, пойдем домой и посмотрим, насколько плохи наши дела. Не можем же мы до бесконечности избегать этого.

Она отправилась вниз по склону, осторожно переступая ногами, обутыми в мокасины, чтобы не скользить по грязи. Лобо шагал рядом, — молчаливый серебристый призрак, сливавшийся с темнотой.

Когда Индиго свернула на главную улицу городка, то увидела, как Шорти Диксон уютно устроился на скамейке перед универсальным магазином. Как обычно, каждый день после работы он наслаждался в компании своих двух приятелей, Стретча и Спрингбина, жуя табак. Сразу заметив странной индейской окраски лошадь, привязанную к столбу перед ее домом и совершенно не горя желанием встретиться с ее хозяином, Индиго захотелось побежать вниз по улице и присоединиться к старым приятелям под дощатым навесом. Она почти ощущала восхитительные запахи, которые исходили из гостиничного ресторана в это время дня. Она помедлила минуту под дождем. Ветер донес до нее смех Спрингбина, и она улыбнулась, почти уверенная в том, что Стретч вероятно рассказывает одну из своих необычайных историй.