Подростки - [23]

— А ты Данилу Губанова знаешь?

— Данилу-то? Еще бы, сосед наш. Митьки-Механика брат.

— А-а, понимаю! Значит, вы и есть те ребята, о которых Данила говорил.

— А ты откуда Данилу знаешь? — Валька старался не выказать удивления. Где-то в глубине сознания он понимал, что затеял опасный разговор. А вдруг Степан… Он не знал еще точно, кем может оказаться Степан, и говорил, как ему самому казалось, так, что тот ни о чем догадаться не мог.

— Знаю, брат, знаю лучше, чем думаешь. Ну, а ты, — он помолчал немного — болтай поменьше, да и тайным знаком не хвастайся, а то нарвешься на кого-нибудь.

— Не нарвусь, будь спокоен. Я к тебе не один день присматриваюсь и даже видел, — тут он понизил голос, — как ты раз за тендером книжку одному парню потихоньку передавал.

— Тише, ты! — опять оглянулся Степан. — Ну, и пострел, ну, и пострел! Я-то думал ни один человек не видел. А там никого не было поблизости?

— Был бы кто, я тебе сразу бы знак подал. Да ты не бойся. Молчать умеем лучше вашего.

После этого разговора дружба между молодым рабочим и мальчиком окрепла еще больше. Валя даже несколько раз помогал Степану — бегал в медницкий цех, чтобы передать записку пожилому вагранщику Никите. Но сам он это даже и за дело не считал: так себе, пустяки. А настоящей работы, таинственной и рискованной, не было. И приятели, вспоминая историю с Лагуновым, скучали. Много раз мальчик говорил об этом Степану.

— Потерпи немного, Валька, скоро много работы будет, всем хватит.

И Валя с приятелями ждали. А пока вечерами Степан вел с Валей интересные разговоры о жизни, о людях, которые хотят ее сделать лучше, светлей. В этих рассказах он впервые услышал имя Ленина, узнал, что есть такая партия, которая за рабочий класс, что она готовит настоящую, правильную революцию, как говорил Валька приятелям, передавая эти беседы.

Рассказы Валентина захватывали приятелей больше, чем сказ Федосеича об атамане Золотом. Они стали понимать, что впереди их ждет не игра, а настоящее, большое дело. И с нетерпением ждали.

* * *

Валя часто вспоминал Веру. Хотелось увидеть ее, да не знал как. Сбегать к гимназии, подождать, когда она домой пойдет — времени не было, на квартиру сходить — предлога не придумаешь. Так бы и не увиделись, но помог случай.

Произошло это в конце сентября, в одно из воскресений.

В этот день Елена сказала Вале:

— Пойдем со мной, поможешь коробку с шитьем донести.

Мальчик удивился — обычно сестра никогда не просила помогать ей, но, поразмыслив, решил, что дело, очевидно, не в шитье.

Они прошли в Порт-Артур. У ворот маленького домика Валя немного подождал сестру. Она вышла с большой круглой картонкой в руках.

— Дай понесу, — сказал Валя.

— Сейчас не нужно. В городе понесешь.

От вокзала до города решили ехать на дилижансе. Для Вали это было впервые. Дилижанс, напоминавший собой домик на колесах, запряженный парой серых лошадок, должен был вот-вот тронуться. В нем уже сидели трое: толстый седобородый старик в поддевке, сухощавая женщина в чепце и черной блестящей, вышитой стеклярусом, пелерине и маленький, слегка полнеющий человек в темных очках и котелке.

Мальчик заметил, как Елена, уже занесшая было ногу на ступеньку, вдруг на какую-то долю секунды заколебалась, но сразу же решительно шагнула и села напротив господина в котелке. Валя примостился рядом с сестрой. Мальчику бросились в глаза усы человека в котелке: черные, маленькие, они были закручены в колечки.

Пара низкорослых степных лошадок тронула мелкой рысью. Дилижанс закачался, заскрипел, загрохотал и, прыгая по неровной дороге, медленно покатился к городу.

Валя смотрел в окно. Мимо плыли, точно золотом осыпанные, березы. Пешеходы некоторое время двигались рядом с экипажем, но постепенно отставали, точно их кто тянул назад. Мальчик засмотрелся. Вдруг что-то упало. Он оглянулся. Это человек в котелке уронил трость. Потянувшись за ней, он сильно толкнул картонку, стоящую у Елены на коленях. Но девушка успела схватить ее. Вале показалось, что сестра слегка побледнела.

— Извините! — Мужчина с усиками приподнял котелок.

— Пожалуйста! — мило улыбнувшись, сказала Елена.

Теперь Валентин окончательно уверился, что в коробке не только шитье.

Из дилижанса вышли у пересыльной тюрьмы. Елена быстро зашагала по Уфимской.

— Оглянись незаметно, идет? — не поворачивая головы, тихо сказала Елена брату.

Тот понял. Навстречу им шел мальчик. Валька пристально поглядел на него и даже повернул голову вслед. Человек в котелке шагал за ними.

— Идет! — так же тихо и тоже не поворачивая головы к сестре, сказал он.

— Следит. Идем сюда, — шепнула девушка. Они свернули в первые попавшиеся ворота. Двор, к счастью, был пустым. — Зайди быстро куда-нибудь за угол, вынь из картонки книги. Спрячь под рубашку. Я выйду, а ты пережди немного и беги к Кочиным. У них меня подождешь… Понял?

— А чего не понять? Давай коробку!

Он быстро отошёл за один из сараев. Оглянулся. Нигде не было видно людей, ни окон, из которых его могли бы заметить. Раскрыл коробку. Под шелковым платьем лежало около десятка тоненьких книжек. Мальчик быстро рассовал их за брюки вокруг талии, застегнул пояс. Нет, так он слишком толст. Жаль, что не одел куртку, хотя день был не из теплых. Но раздумывать и сожалеть было некогда. Мальчик надел пояс на брюки, а рубашку выпустил поверх них. Теперь ничего не было заметно.