Подростки - [13]

— А, молочко! — протянул он, поравнявшись с Митей, — кстати, кстати. А ну, — остановил от Митю: — Оно не кислое?

Ребята от неожиданности оторопели. Уж не Лагунов ли это? Спрашивает — кислое ли молоко. Они переглянулись. Нет, это подпоручик, а тот вольноопределяющийся. И потом не так спросил, как надо.

Механик сообразил первый.

— Непродажно, — буркнул он.

— Как непродажно? А что вы тут бродите? Воровать?..

— Зачем воровать, ваше благородие, — вмешался Валентин, — мы продавать ходим.

— Продавать? — рассердился офицер, — а говоришь: непродажное.

— А у нас один дяденька уже купил, задаток дал, — попытался вывернуться Митя.

— Какой такой дяденька? Тут никаких дяденек нет.

— Солдат один.

— Солдат? Солдатам покупать молоко не положено! Врешь, мерзавец! Давай сюда, говорят, бутылку!

Николай, наблюдавший эту сцену, подбежал к ребятам.

— Ваше благородие!

— Ну, чего еще? — обернулся тот.

— Ваше благородие, эвон там пьяный солдат мотается.

— Какой еще пьяный, где?

— За той вон линией…

— Ах, негодяй! Вот я ему! — офицер повернулся и пошагал.

Ребята шмыгнули за вагон.

Лагунова они отыскали быстро. Мальчики как-то сразу узнали его, хотя никогда не видели. У вагона стоял молодой, высокий, белокурый солдат. Потому, как сидела на нем чистенькая гимнастерка, по его гладко выбритому лицу да и по кантам на погонах можно было сразу узнать вольноопределяющегося. Ребята вгляделись внимательнее. Сомнений не могло быть: на среднем пальце левой руки блестело обручальное кольцо.

Приятели, хорошо заучившие все, что им говорил Данила, без запинки переговорили с Лагуновым.

— Ну и ну! Молодцы! — ласково сказал он. — Идемте со мной. — Они прошли вдоль вагонов, миновали тупичок и присели на куче полусгнивших шпал.

Убедившись, что поблизости никого нет, Митя передал солдату пакет. Тот в это время пил молоко прямо из горлышка и ловко сунул пакет в карман.

— Ну, спасибо, молодцы! В воскресенье приходите к Чертовым баракам. Будьте там ровно в обед — в 12 часов. Там трактирчик есть, «Свидание друзей», маленький такой, серый домишко. Вы сядьте на лавочку напротив. Я из окошка увижу, выйду. На меня внимания не обращайте, будто я и вовсе незнаком вам. Понятно? Проходя мимо вас, я закурю и выброшу вот эту коробку из-под папирос «Араб». Вы подберите ее и передайте тому, кто вас сегодня послал. А теперь — домой, да живее. Молоко я выпил, больше сидеть нельзя.

— Эй, други! — вернул он отошедших ребят. — О нашей встрече никому ни слова и меня, чур, не узнавать. Где бы ни встретили, не здороваться. Мы с вами не знакомы.

— Не беспокойтесь, — Митя, оглянувшись, подмигнул Лагунову, — товарищ… — добавил он шепотом: — Мы ученые.

Солдат засмеялся.

— Ну, ну, бегите домой, ученые! Дал бы я вам на гостинцы да солдатское дело известное…

Но ребятам было не до гостинцев. Гордые и счастливые от удачного выполнения первого серьезного задания, мальчики со всех ног пустились домой.

* * *

Данила был доволен ребятами: для связи лучше не найдешь. Подозрений они не вызывали, а язык за зубами держать умели, поэтому он одобрил план Лагунова, и приятели стали готовиться к воскресному походу к Чертовым баракам. О драке с колупаевцами теперь, конечно, и думать не приходилось.

Одно смущало ребят: на Чертовы бараки идти надо было через вражий край. Попробуй избежать драки! Даниле сказать? Ну нет! Еще подумает, что они струсили.

До Колупаевки шли спокойно и смело, но едва показались первые землянки, ребята в нерешительности остановились. Как быть? Драка задержит, да и неизвестно еще, прорвутся ли, может, придется пятки смазывать.

— Задворками пойдем, — предложил Валя.

— Только бы туда добраться, а там не страшно, — сказал Николай.

Ребята пошли в обход дворов. Это было значительно дальше. А нужно спешить. Но бежать нельзя: не дай бог, кто увидит! На оба поселка трусом прослывешь, на улицу не выйдешь — и свои и чужие засмеют. — Ведь не объяснишь, что к чему. Нервы ребят были напряжены. С минуты на минуту можно нарваться на врагов. Достаточно, чтобы их увидел какой-нибудь карапуз, игравший возле двора. Он мигом поднимет крик, и драки не миновать. У мальчиков замирали сердца от малейшего стука, и они едва сдерживались, чтобы не побежать. Нет, это была не трусость. Ребята бывали во всяких переделках. В своем кругу они считались хорошими драчунами, а такое признание не вдруг завоюешь. Втроем они могли бы, не моргнув, выдержать налет пяти-шести колупаевцев. Но не сегодня.

Неожиданно из-за угла вывернулись двое ребятишек, лет по шести.

— Шматри, чужие. — Мальчишка, что был пониже ростом, локтем толкнул другого в бок.

— Задираться будем? — вместо ответа спросил тот.

— А где наши? Айда, Алешке шкажем.

Приятели слышали этот разговор. Они как раз проходили мимо воинственных карапузов, проходили смирно, как самые примерные мальчики, стараясь даже локтем не задеть маленьких хозяев. Задень такого — беда! Как из-под земли вырастет целая толпа. Изобьют, и сам виноват будешь: не задевай, не обижай маленьких.

— Сейчас своих приведут… — прошептал Николай, не поворачивая головы.

— Провалим все дело, — упавшим голосом тихо проговорил Валентин.

Механик молчал. Прищурив левый глаз, закусив губу, он смотрел куда-то вдаль, лихорадочно соображая, что делать.