Подробности войны - [16]
- Какого дьявола надо? - спросил я спросонья.
- Товарищ старший лейтенант, это я, красноармеец Василенко. Принес вам покушать.
Я сел, Василенко поставил передо мной котелок, вытер подолом гимнастерки ложку. Я набросился на еду. Потом спросил:
- А сами-то ели?
- А мы там покушали, у них.
- У кого?
- Да у одних тут, у соседей...
Я съел весь суп, если можно было так назвать мутное пойло, и, разморившись, почувствовал, как все перед глазами начинает плыть и кружиться... Засыпая, я сквозь сон бормотал ротному повару:
- Спасибо тебе, друг мой дорогой...
А с утра все опять сидели весь день голодными, и я не мог понять, видел я все это во сне или в самом деле повар приносил мне что-то поесть, настолько это было нереально и далеко от моего сознания.
Ночью меня снова разбудили, Связной дергал за плечо и радостно повторял!
- Товарищ старший лейтенант, вставайте, покушайте!
"Господи, - подумал я ,- что бы я делал без этих людей?"
Михеев подал мне котелок с супом и кусок колбасы.
- Вот, кушайте...
А сам встал у дверного косяка, да так и стоял, любуясь, с каким аппетитом я уминал все, что он принес.
Следующий день снова прошел тихо'. Ночью опять принесли обед. Тут уж я начал размышлять.
- Слушай, Анатолий, - спросил я связного, - откуда вы это берете? Тот пожал плечами.
- Ты не крутись, - строго прикрикнул я.
- С немецкой кухни, товарищ старший лейтенант. Мы вечером туда через овраг ходим. Повар у них чудной такой. Наливает в котелок, а сам "шнель-шнель" кричит. Мы отойдем в сторонку, поедим, да и вам захватим.
- Так вы же попадетесь! - воскликнул я.
- Там у них темно, хоть глаз выколи. Все в плащ-палатках. Все кричат одинаково: "Данке, данке, данке шен". Ну и мы тоже.
Днем я вышел в траншею и долго разглядывал ничейную землю, пытаясь угадать, как мои ребята ходят к немцам за баландой. Где вылезают из траншеи, как через проволоку пробираются, откуда в тыл к немцам, к кухне заходят.
Но так ничего и не мог сообразить. Долго высовывался, глядел и думал, как там немцы живут и как мои ребята ночью пробираются туда...
Вечером, только стемнело, в землянку ко мне пришла вся компания неразлучных: повар, писарь и, конечно, связной. Сгрудились у двери. Я предложил:
- Заходите и располагайтесь. Разговор будет. Они уселись и выжидающе молчали, ожидая, что я скажу.
- Ну так что, орлы, значит, с немецким поваром подружились? - спросил я.
- А что? - ответил связной. - Видно, хороший мужик этот повар.
- Чем он хорош?
- Он, по-моему, все понимает. Потому, как мы к нему подойдем, он тихо так говорит нам: "шнель-шнель, шнель-шнель..." Скорее, мол, уходите.
- У них тоже народ разный. Не одни фашисты, наверное, - поддержал Василенко. - И воюют не все одинаково. Один, убей его, не отступит, а есть и такие, что только увидят тебя, так все бросят - и бежать.
- Так ведь и у нас тоже! Другой - лучше бы он дома сидел, под ногами не мешался.
- Может, нам пайку бы за счет его увеличили?
- Правда.
- А может, если бы им кто другой, кроме фюрера, дал приказ, так они на нашей стороне были бы. А?
- Ну тогда мы бы всех победили.
В землянку вошел Тупиков, старшина роты. Все встали, потом, посмотрев на меня, сели. Старшина спросил:
- О чем разговор, товарищ старший лейтенант?
- Да вот говорим, что немцы - вояки хорошие, и если бы нам вместе... начал связной.
Не успел он договорить, как старшина грубо перебил:
- А ну, прекратить разговоры! Товарищ старший лейтенант, и вы это слушаете?
Связной замолчал, а старшина разошелся, и набросился на него:
- Вишь, какие дипломаты сопливые нашлись! В штрафную роту, видно, больно захотелось? Не насиделся еще?!
- А за что я сидел, ты знаешь? - обиженно спросил Михеев.
- Знаю за что.
- По дружбе, товарищ старшина. Вот товарищ старший лейтенант понимает, а тебе этого не понять, как можно по дружбе поплатиться. Сначала с друзьями попивать начал. Выпьем и поговорим по душам. Человек к человеку тянется, если он человек. Великое дело дружба. По дружбе и ларек пошел открывать.
- Так я же о другом, - сказал старшина, - так недолго и - брататься начнете!
- Ну уж ты загнул, старшина, - в один голос возразили друзья. - Что ты, не знаешь нас?!
- Да знать-то знаю. Но вот, говорят, товарищ старший лейтенант, наши на кухню к немцам ходят. Не слышали?
- Нет, не слышал, - стараясь как можно безразличнее, ответил я.
- Так вот, услышите еще.
Старшина сел, усмехнулся и обратился ко мне:
- А что, товарищ старший лейтенант? Может, и в самом деле ходят? Я под Сутоками вот так же вечером к ручью за водой пошел. Только набрал, смотрю, а на той стороне, немец присел, тоже воды набирает, Набрали, встали и друг друга будто не видели.
Думаю, что делать? Коли он меня не тронет, так я его почему должен? Уж кого кто... И знаете, иду я, думаю: "Ну, сволочь, неужели влепит? Ну, гад... У него автомат на шее, только поверни. А у меня карабин - за спиной. Пока его скинешь да прицелишься, так он тебя убьет. Ведь не выстрелил. Вот тебе и фашист проклятый, ушел. Вошел я в свою траншею, смотрел, смотрел, так никого и не увидел.
- Ну вот, старшина, значит, и ты братался с немцами?!
«Я тогда тебя забуду» — первая книга прозы генерал-майора доктора психологических наук М. П. Коробейникова. Это живые воспоминания пожилого человека Ефима Перелазова о своем детстве и отрочестве, пришедшихся на 1920—1930-е годы. В повести ярко показана жизнь северо-восточной российской деревни в то время.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.