Подозрительные обстоятельства - [15]

Пока он доставал свою книжку, мне не раз казалось, что я умираю. А тут еще Трай начал дергать меня за брюки. Наконец дядя Ганс извлек из кармана маленькую черную книжку. Потом он стал искать очки и, найдя их, нацепил на нос.

— Четверг… четверг… — Он начал листать страницы. — Ага, вот и четверг. В четверг вечером: обед с Ронни и Нормой.

— Вы имеете в виду с миссис Дилэйни?

Голос инспектора прозвучал очень холодно, а я едва удержался от крика.

— Ой, одну минутку, — сказал дядя Ганс с виноватой улыбкой. — Простите меня, инспектор. Как глупо с моей стороны. Я назвал другой четверг. Это было неделей раньше. Сейчас посмотрю. Ага, четверг. Утром работал над двадцатой главой. Днем играл в шахматы и дремал. Вечером слуг не было, и Анни приготовила чудесный сыр в вине. В половине двенадцатого лег и на ночь читал Спинозу.

Он протянул свою книжку инспектору. Меня охватил озноб, но теперь уже от надежды. Инспектор прочел запись и вернул книжку владельцу.

— Полагаю, этого достаточно. — Инспектор повернулся к нам. — Откровенно говоря, господа, нас это не очень беспокоило, но надо же было отреагировать на анонимное письмо.

— Анонимное письмо?! — воскликнул я.

— Получили сегодня утром. Обычно их удостаиваются всё знаменитости. В девяносто девяти случаях из ста — полнейшая чушь. Но проверять приходится. Иначе нельзя.

Инспектор строго посмотрел на нас. Потом достал из кармана элегантный розовый конверт, из которого извлек розовый листок бумаги и передал его мне.

На очень дорогой бумаге заглавными буквами было напечатано:

АННИ РУД В ТУ НОЧЬ БЫЛА У НОРМЫ ДИЛЭЙНИ. АННИ РУД УБИЛА НОРМУ ДИЛЕЙНИ, ПОТОМУ ЧТО САМА ХОЧЕТ СЫГРАТЬ РОЛЬ НИНОН ДЕ ЛАНКЛО.

Джино и дядя Ганс читали из-за моего плеча. Буквы прыгали у меня перед глазами. Выходит, кто-то знал или подозревал! Кто-то, кто ненавидит мать и пишет на дорогой розовой бумаге. Обычно розовой бумагой пользуется мать… Значит… значит… Прелесть Шмидт? Неужели она столь вероломна? Я изо всех сил попытался взять себя в руки, боясь, что все мои мысли отразятся на лице. Стараясь держаться спокойно, я вернул письмо инспектору. И тот аккуратно убрал его в карман.

— Вы понимаете? — сказал он. — Фраза насчет Нинон де Ланкло убедила меня, что все это чушь. Подумать только: великая Анни Руд хочет избавиться от подруги-соперницы. Из-за роли в кино!.. Да у нее, должно быть, десятка два предложений на неделе!

Он улыбнулся, излучая саму доброжелательность, и протянул руку дяде Гансу.

— Рад был познакомиться с вами, мистер Харбен. — Рука перешла к Джино. — И с вами тоже, мистер Морелли.

Инспектор похлопал меня по спине.

— До свидания, сынок. Возможно, увидимся на похоронах.

С легким вздохом дядя Ганс вернулся к своим шахматам. Джино, широко улыбаясь, проводил инспектора до двери. Они еще не пересекли холл, когда Трай снова начал кувыркаться. Инспектор остановился и снисходительно посмотрел на него.

— Умный пес, — заметил Робинсон.

— Да, сэр, и неплохо дрессирован. Норма Дилэйни безумно любила его и трюки, которые он выделывал.

— В самом деле?

Джино выпустил, наконец, инспектора и с гримасой облегчения закрыл за ним дверь. Меня захлестнула волна любви и нежности к дяде Гансу. Я бросился к нему.

— А, Ники. Что ты делаешь? Осторожнее! Что?..

— Дядя, — сказал я, обнимая его, — ты был неподражаем!

Он вопросительно посмотрел на Джино.

— Все в порядке, — успокоил я обоих. — Я знаю, что вы были у Нормы. Пэм рассказала мне. Дядя, какая потрясающая сцена! Эта запись в книжке! Когда ты ее сделал? В ту же ночь?

Дядя Ганс улыбнулся.

— Как мило с твоей стороны, что ты считаешь меня старым мошенником, — пробормотал он. Несмотря на все усилия, ему не удалось скрыть свою гордость. — Да, я сделал эту запись в ту ночь. Когда мы вернулись домой. Боже, как мы были возбуждены! Я сел за дневник. И решил, что в данной ситуации правда ни к чему. Я вспомнил о репортерах, любителях сенсаций и изменил запись. — Он поднял на нас глаза. — Ну, разве не к счастью?

— К счастью! — воскликнул Джино. — Да это просто гениально. Наш старый дядя Ганс — добрый ангел семьи. Он обвел инспектора вокруг пальца!

— Думаешь?

Я спросил, желая лишний раз убедиться, что именно так обстоит дело.

— Конечно, — ответил Джино. — Конечно, он его одурачил. Что значит какое-то грязное анонимное письмо? На звезду первой величины? Кто поверит в грязное анонимное письмо о звезде вроде Анни, когда дядя Ганс записал в своем дневнике, что она была дома? Я почувствовал себя спокойнее.

— Тогда мы можем выкинуть это из головы? И даже сказать матери?

— Сказать Анни? Да ты в своем уме? — закричал Джино. — Расстроить ее из-за пустяков перед самыми похоронами?

Он вдруг замолчал и приложил палец к губам. На лестнице в сопровождении Пэм и Прелести появилась мать в шикарном туалете. Женщины торопливо направились к нам.

Никто из них не заметил автомобиль инспектора; впрочем, они вообще ни на что не обращали внимания. Мы забрались в «мерседес». Трай пытался влезть за нами, но Пэм приказала ему сторожить дом. Когда машина отъезжала, Трай уже лежал у порога. Мать всю дорогу предупреждала нас о телевизионных камерах.