Подозрительные обстоятельства - [13]
— Ники, ты ужасное, грубое животное, — только и произнесла она.
Конечно, я не был так предан матери, как Пэм, но и мне сейчас стало неловко за свои мысли. Мне не хотелось обижать ее.
— Прости, дорогая Пэм. Я не это имел в виду. Я думал… просто мне хотелось узнать, что думаешь ты…
— Ники, Ники, как тебе в голову могла прийти такая мысль о своей матери? Разве ты не понимаешь, что она не такая, как все? Всякие там Нормы, Сильвии — да, они, возможно, способны столкнуть человека с лестницы ради собственной карьеры, но Анни…
— Пэм, я же сказал, что прошу прощения. Ну, пожалуйста, скажи, что хотела. Как, по-твоему, все это произошло?
Пэм никогда не могла долго противиться мне.
— Да, — вздохнула она, — когда человеку всего девятнадцать, он еще наполовину животное. От этого никуда не уйти. Впрочем, почему бы и не сказать? И так ведь ясно… Я уверена, что она упала. Абсолютно уверена. Но если она не… Ронни знал, что фильм будет для Нормы катастрофой. Вернее, катастрофой для фильма будет ее участие. И не только это. На карту поставлены шесть миллионов долларов. Норме было известно, что с его доходами что-то не в порядке. В случае развода ему пришлось бы ей выплачивать… Я имею в виду: откуда мы знаем, что ему действительно кто-то звонил в студию и там задержал?
— Так, — сказал я, выходит, по-твоему, это сделал Ронни?
Пэм вздрогнула.
— Я этого не думаю. Отказываюсь думать. Но если… Ох, Ники, забудь, что я сказала. Забудь все. Старушка сыграет Нинон. У нас снова будут деньги. Смотри на это дело проще.
Мы сидели, глядя друг на друга. Ронни? Возможно. Но как насчет матери, которая была в комнате Нормы? Пэм делала все возможное, чтобы успокоить меня, но я не мог успокоиться. Перед глазами все время стояла ужасная картина: распростертая Норма и склонившаяся над ней мать. Непреодолимая тоска по Парижу и Монике с новой силой охватила меня.
— Ты уверена, что с инспектором Робинсоном все улажено?
— Полагаю. Прошло четыре дня, а от него ни слуху ни духу.
— А пресса? Телефонные звонки?
— Интересуются скорее по инерции. Сенсация! Старушка и Норма были близкими подругами, всем известно. У нас все будет в порядке. Мы должны в это верить. Не бывало еще такого, чтобы старушка…
И тут мы вспомнили одновременно: Прелесть Шмидт.
— Откуда она появилась? — спросил я.
— Бывшая танцовщица. Анни нашла ее в «МГМ» и взяла к себе, потому что ей надоела Бернис.
— Знаю. Но кто она такая?
— Не имею ни малейшего понятия. Она и в самом деле пообещала тебе молчать?
— Да.
— Но почему она вообще развязала язык? Действительно, почему?
— По-моему, из желания как-то сблизиться со мной.
Пэм просияла.
— О, Ники, какая удача! Только ты сумеешь взять ее в руки. Займись ею. Очаруй ее!
Меня охватило смущение.
— Но, Пэм…
— А почему бы нет? Старушка могла выбрать её специально для тебя. Тебе же нравились рыжеволосые.
— Но, Пэм, ты не понимаешь. Теперь совсем другое дело. В Париже…
— Ерунда, — твердо заявила Пэм. — Речь идет о жизни и смерти. Ты должен заставить Прелесть Шмидт молчать. Теперь она на твоей совести. Твоя обязанность…
В этот момент «моя обязанность» вышла из дома и направилась по тропинке. Раньше мне и в голову не приходило приглядеться к ее фигуре, и теперь только я заметил, что Прелесть удивительно хорошо сложена.
Сперва девушка увидела дядю Ганса, потом заметила нас и улыбнулась.
— Вернулась Анни, — крикнула она. — И ланч готов. Идите домой.
— Пэм, — взмолился я, — ну, пожалуйста… Я не могу. Это не этично. Это…
— Чепуха, мой дорогой, — отрезала она.
Мысль о встрече с матерью меня страшила, и я боялся войти в дом. Что-то глубоко внутри кричало, что я увижу печать Каина на ее челе. Но другая часть моего «я» возмущалась: «Как ты смеешь подозревать собственную мать? Она же дала тебе жизнь!»
Однако все обошлось, мать была такая же, как до поездки к Ронни — веселая, общительная и безупречная. Мой костюм поначалу подвергся критике, но в конце концов получил одобрение. «Ники, дорогой, разбери свои вещи», — сказала она.
Слуги, как и все остальное в этом доме, не принадлежавшие нам, боготворили мать и всячески старались ей угодить. Завтрак мог бы сделать честь самому придирчивому гурману, и я опрометчиво воздал ему должное, о чем вскоре пожалел. Мать заявила, что поскольку ни у Ронни, ни у Нормы нет родственников, мы все отправимся к Ронни и вместе с ним поедем в церковь. Увидев мое недовольное лицо. Прелесть подмигнула мне с лукавым видом.
А мать мило щебетала:
— Который час? Два? У нас еще уйма времени, но не следует откладывать все до последней минуты. Прелесть, дорогая, бювар у тебя с собой?
— Да, — ответила та и, к моему удивлению, достала бювар из-под стола. Должно быть, она на нем сидела, не иначе.
— Умница! — Мать была довольна. — Тогда приступим. С чего начнем? Сперва, полагаю, статья для журнала. Мы должны сдать ее в июльский номер. Прелесть, милочка, ты готова? Тогда пиши. Анни Руд и Норма Дилэйни — задушевные голливудские подруги. Абзац. Я познакомилась с Нормой поздней осенью в Париже, когда Норма милый, белокурый, проворный ребенок… Проворный, дорогая. Ты успеваешь за мной?
— Успеваю, — ответила Прелесть. — Просто никак не могу представить себе Норму Дилэйни проворной.
![Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]](/storage/book-covers/e1/e146c2aefaffbb9a5157147e00431e75b11506c7.jpg)
Элегантный психологизм М. Лебрюна, мощь преступной логики к сила страсти в романе П. Квентина, изысканная простота и предельная напряженность повествования Джорджа X. Кокса — все это делает сборник интересным для самого широкого круга читателей.
«Головоломка для дураков»В частной лечебнице для душевнобольных совершено два изощренных убийства. Первой жертвой стал обычный санитар, а второй – магнат с Уолл-стрит Дэниел Лариби. Но есть ли связь между этими преступлениями, первое из которых не было выгодно совершенно никому, а второе – слишком многим? Полиция в растерянности. И тогда скучающий в клинике известный режиссер Питер Дулут начинает собственное расследование…«Алый круг»В курортном городке на Атлантическом побережье жестоко убиты три женщины, и на теле каждой алой помадой нарисован круг.
Роман известного американского писателя П.Квентина не изобилует драками, убийствами и ужасами. Главный персонаж скорее жертва обстоятельств, в которых он должен разобраться, чтобы уберечь от опасности себя или близких ему людей. `Мягкий` американский детектив особенно придется по душе тем, кого привлекает психологическая сторона преступления и возможность поразмышлять над заданной автором загадкой. Отлично написанный детектив держит читателя в напряжении практически до последней страницы. Построением сюжета, обилием неожиданных поворотов и запутанными связями между персонажами он стоит в одном ряду с лучшими образцами жанра.
В семнадцатый выпуск ежегодника «Поединок» вошли политический детектив Валентина Машкина «Нагие на ветру», повесть Анатолия Ромова «Человек в пустой квартире» о поисках похищенной коллекции античных монет и другие остросюжетные повести и рассказы.В антологии «Поединка» публикуется повесть «Щепка», принадлежащая перу Владимира Зазубрина — писателя трагической судьбы, многие произведения которого до сих пор не увидели свет.Зарубежный детектив представлен романом американского писателя Патрика Квентина «В сетях».
Напряженная криминальная интрига, динамизм сюжета, яркость, колоритность и психологичность образов — все это присуще романам «Венок для Риверы» английской писательницы Найо Марш и «Зеленоглазое чудовище» Патрика Квентина, американского писателя, мастера «психологического» детектива.
Новых владельцев фермы, затерянной среди белорусских болот, ожидает чудовищная находка: фрагменты тел, спрятанные в заброшенном сарае. Под подозрением оказываются пациенты психиатрической лечебницы, расположенной неподалеку. Иначе и быть не может, ведь за колючей проволокой содержатся люди, уже успевшие совершить жестокие преступления. Главный врач больницы не спешит защищать своих подопечных, он хочет знать правду. Он лично просит о помощи Алексея Тронова, надеясь, что его проект отнесется к клинике не так предвзято, как полиция. Тронов, заинтригованный необычным делом, соглашается помочь.
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.
Частный сыщик Джек Хейджи сражается с преступным миром Нью-Йорка роковыми красавицами — и с самим собой.
Одиннадцатилетняя Беверли записала, как (и почему) застрелили дядю Джо, близкого друга ее матери.
Частный сыщик Джек Хейджи сражается с преступным миром Нью-Йорка роковыми красавицами — и с самим собой.
Американский писатель Д.X.Чейз хорошо известен советским читателям. Публикуемый роман — новый остросюжетный детектив.