Подозрительная труба, Логика и Пунтиллятор Шмульдерсона - [5]
Денежные проблемы перестали меня мучить, а вот боль по утраченному театру не проходила: наоборот, она только усилилась. И надо сказать, что это не была боль по безоблачному счастью. Его не было в моей прежней режиссерской жизни. Скорее это была ноюще-саднящая боль по той прежней, пронзительно-сладкой боли, которую приносило мне мое ежедневное копание в собственной душе и в чужих душах, в надежде найти в их неведомых глубинах объяснение причин человеческих поступков, метаморфоз наслаждения, боли и страсти. И конечно же, объяснение причин всеобщей повальной дури. Мы с Валерой не зря назвали наш нежно любимый театр «Нейротравма», ведь это действительно была нейротравма, это была боль раненных всеобщим абсурдом мозгов, боль, пронизывающая воздух, которым дышали мы все, и излечивающаяся только очистительной силой сценического абсурда и гротеска, спонтанно рождавшегося в нашем нездоровом воображении под влиянием изматывающего душу дикого абсурда повседневностей реальной жизни.
Валера тоже проболтался три месяца без работы, живя по очереди у всех своих приятельниц, которые его кормили, а затем через друзей-афганцев устроился в частную охранную фирму, и с той поры дома у него висела на стене камуфляжка и пистолет. Валера поздоровел, подкачался и тоже развлекался на работе, как мог, пытаясь сделать ее хоть немного похожей на театр. По выходным мы с ним встречались и шли куда-нибудь поразвлечься и попить пивка.
Итак, я сидел в своей холостяцкой квартире и с отвращением листал вонючую газету, пока не нашел нужный мне раздел «Досуг для друзей и подруг», который кто-то из наших продавцов-острословов называл «Досуг для кобелей и для сук». Так-так: спектакли, музеи, концерты, кинопремьеры, народные гуляния, пеший поход в Архангельское, рок-кабаре… все не то! Ага, вот что-то поинтереснее: Компьютерный лунапарк, парад экзотических аттракционов. Ого, даже перечень аттракционов есть: Катание на виртуальном слоне, Говорящий осел, Вызывание духов по телефону, Эротический массаж гаечным ключом и Подозрительная труба… Я вздрогнул: опять труба! Всюду эта подлющая труба! Что за труба может быть на этот раз? Я быстро набрал Валеркин номер:
– Алё?
– Валера, привет!
– Матюша, ты?
– Я, я! Хочешь покататься на говорящем осле и посмотреть в подозрительную трубу?
– Ну! А где это?
– В Парке культуры. Приезжай через час. Ты как?
– Встречаемся, где обычно?
– Ну да.
Через час мы с Валерой, вооружившись каждый бутылкой Балтики, уже пробирались сквозь густую толпу, разыскивая Лунапарк. Нашли мы его довольно быстро, он состоял из одного единственного большого и мрачного павильона. Ни открытой площадки, ни качелей, ни каруселей, ни традиционного чертова колеса, с которого сходишь, качаясь как пьяный. Короче, ничего, что можно было ожидать. Мы обошли павильон кругом, отыскивая вход. Ни стрелок с указателями, ни рекламы – совсем ничего. Голые стены. Наконец мы обнаружили большую железную дверь с надписью:
Внизу была еще одна небольшая надпись мелкими буквами, которая гласила: «Разработчик экспериментального оборудования и виртуальных животных – Научно-Исследовательская Группа ПШ21/134–117H».
– Ну что, Матюша, поразвлекаемся на свой собственный страх и риск? – улыбнулся Валера.
– Конечно! – ответил я – Риск оправдан, когда результат гарантирован! Нам надо, чтобы хоть на время стало жить не так тошно. Пошли!
Мы вошли внутрь павильона. Изнутри он напоминал что-то типа склада. Металлические полы и стены, двери, коридоры, редкие люминесцентные лампы под потолком, не рассеивающие мрака, запах затхлой сырости и железа. У входа стояла тумба, а рядом с ней сидел на стуле молчаливый охранник в темно-синей форме, с рацией и резиновой палкой на боку. На тумбе стояла пластмассовая коробка со связками входных билетов с обозначенной стоимостью: пять рублей. Я протянул пять рублей, а Валера – удостоверение ветерана-афганца. Охранник-билетер разглядел удостоверение, взял деньги, кинул их в коробку и молча протянул нам два билета.
– Что, Валера, ты теперь тоже вот так вратарем стоишь? – спросил я, кивая на охранника.
– Нет, у меня работа посложнее, я либо слежу за мониторами, либо хожу по объекту, а на воротах я не стою.
– А что у тебя за объект?
– Да ну тебя на фиг, Матюша! Я же не спрашиваю, что у тебя за обувь! Ты вон лучше на слона посмотри. Ты когда-нибудь такого слона видел?
Я только теперь обратил внимание, что мы оказались рядом со слоновьим вольером. К его редким толстым прутьям был прикреплен большой плакат с надписью «Путешествие по сюрреализму. Катание на виртуальном слоне». Слон и в самом деле был очень необычный. У него были длинные тонкие суставчатые ноги, как у паука-косиножки, причем суставов на каждой ноге было не менее десятка, в результате чего голова слона возвышалась примерно на уровне седьмого этажа. У слона на спине стояла ажурная кибитка, и видимо от необходимости постоянно держать ее на спине и стоять на этих длинных тонких ногах, у слона была очень печальная, отрешенная морда, и он смотрел куда-то вдаль, грустно помахивая небольшим гофрированным хоботом. Я обратил внимание, что решетка у вольера была только спереди. Сзади не было ни решетки, ни стенки, ни крыши – там просто не было павильона. Под роскошным синим безоблачным небом, простиралась бескрайняя, слегка холмистая южная равнина, покрытая сочной зеленой травой, и кое-где виднелись группы тропических пальм. В этом синем бархатном небе светило явно не московское солнышко, страдающее бледной немочью в последней стадии, а мощное южное солнце, раз так в двадцать поярче. И еще там, на этой равнине паслись тучные стада, и ездили на лошадях пастухи. Это было очень странно, потому что я точно помнил, что мы обошли павильон в поисках входа, и в нем не было ни окон, ни проемов. Откуда взялась огромная латиноамериканская прерия в небольшом крытом павильоне, находящемся в московском парке Горького, я понять не мог. Валера тоже растерянно хлопал глазами. Тем временем я обнаружил, каким образом посетителей усаживают на высоченного слона неизвестной породы. Для этого имелся специальный подъемник, похожий на тот, на котором доставляют лыжников в верхнюю точку трамплина. Рядом с подъемником дремал на стуле служитель. Вокруг его головы с жужжанием описывал круги огромный полосатый шмель.
