Подозрения мистера Уичера, или Убийство на Роуд-Хилл - [41]

Обычно нераскрытое дело об убийстве порождает в публике страх, что преступник может нанести повторный удар. Но в данном случае люди боялись другого — того, что такой убийца может появиться в любом доме. Это подорвало саму идею, саму уверенность в надежности домашней крепости. И до тех пор пока преступление не будет раскрыто, ни у одной английской матери не будет спокойного сна, ей будет мерещиться, что в доме притаился детоубийца и им может оказаться муж, няня, дочь.

При том что одно только предположение, будто хозяин дома, защитник семьи поднял руку на собственного сына с целью скрыть свой грех, означало покушение на все идеалы среднего класса, пресса и широкая публика на удивление быстро уверовали в виновность Сэмюела Кента. Не менее страшной — и тоже явно принятой на веру — стала версия, что сообщницей Кента в убийстве была няня — человек, в чьи обязанности входила забота о ребенке. Могло быть, правда, еще одно допущение, возвращающее к библейским временам и сюжетам, а именно — к убийству Каином брата своего Авеля. В статье, опубликованной в «Девайзис газетт» от 19 июля, содержался намек на то, что за убийством мальчика стоит кто-то из его братьев или сестер: «Голос крови существа такого же невинного, как Авель, возопит из глубин, указывая на убийцу».[57]

В тот же день «Бристоль дейли пост» напечатала письмо читателя, утверждавшего, что исследование сетчатки глаз покойного поможет составить портрет убийцы. Предположение основывалось на данных эксперимента, осуществленного в США в 1857 году (правда, до конца он так и не был доведен). «На сетчатке, — пояснял автор письма, — остается отражение последнего увиденного в жизни предмета, и оно не стирается после смерти». Согласно этой гипотезе глаз представляет собой нечто вроде пластины дагеротипа, запечатлевающей картинки, проявляемые, как фотографии в темной комнате. Таким образом, современные технологии позволяют раскрывать даже те тайны, что похоронены в глазах покойного. Так было доведено до крайности представление, превращающее глаз в основной инструмент расследования: «великий детектор», носитель информации становится в то же самое время беспристрастным роковым свидетелем, предающим своего хозяина. Письмо перепечатали едва ли не все английские газеты, и редко у кого оно вызывало скепсис. Правда, «Бат кроникл» отмечала, что в данном случае из этого открытия вряд ли можно извлечь какую-либо пользу, ибо в момент нападения Сэвил спал, так что облик убийцы просто не мог запечатлеться на сетчатке.

Обрушившийся 19 июля на Сомерсетшир и Уилтшир ливень положил конец недолгому лету 1860 года. Стога сена еще не успели высохнуть и по большей части сгнили. Кукурузе и пшенице не хватило солнца, чтобы созреть, и поля оставались зелеными.

Глава 9 Я ВАС ЗНАЮ

20–22 июля

В одиннадцать утра пятницы, 20 июля, Уичер доложил судьям, собравшимся в Темперенс-Холле, о предварительных результатах проведенного расследования и объявил, что подозревает в убийстве Констанс Кент.

Посовещавшись, судьи предложили Уичеру арестовать Констанс, но у того возникли сомнения. «Я обратил их внимание, — сообщает он Мейну, — что такой шаг поставит меня в двусмысленное положение относительно полиции графства, особенно имея в виду то, что у местных другая версия случившегося. Но они (судьи) отмели эти возражения, заявив, что передают расследование исключительно в мои руки». Председателем суда был Генри Гейсфорт Гиббс Ладлоу, он же старший офицер 13-го стрелкового корпуса, заместитель председателя совета графства Сомерсетшир и богатый землевладелец. Он жил с женой и одиннадцатью слугами в Хейвуд-Хаусе, Уэстбери, в пяти милях от деревни. Из других судей наиболее влиятельными были владельцы фабрик братья Уильям и Джон Стом, построившие себе виллы на противоположных сторонах Хилпертон-роуд, в новом, весьма фешенебельном районе Троубриджа. Именно Уильям наиболее решительно убеждал министра внутренних дел поручить расследование дела лондонскому детективу.

Около трех пополудни Уичер вошел в дом на Роуд-Хилл и велел пригласить Констанс в гостиную, где та вскоре и появилась.

— Я офицер полиции, — представился Уичер. — У меня на руках ордер на ваш арест по обвинению в убийстве вашего брата Фрэнсиса Сэвила Кента. Позвольте зачитать.

Уичер зачитал постановление. Констанс разрыдалась.

— Я ни в чем не виновата, — повторяла она. — Ни в чем не виновата.

Затем девушка попросила разрешения взять из своей комнаты траурный капор и накидку. Уичер проследовал за ней. Дав Констанс одеться, он посадил ее в повозку, и они направились в Темперенс-Холл. Дорога прошла в молчании. «Она и словом со мной не обмолвилась», — отмечал впоследствии Уичер.[58]

Еще раньше перед входом в здание, прослышав о том, что в доме Кентов кого-то арестовали, собралась толпа сельских жителей. Большинство думало, что перед судьями предстанет сам Сэмюел Кент, но сначала вместо него появились Элизабет Гаф и Уильям Натт. Был полдень, они были вызваны для дачи показаний, а двадцать минут четвертого к Темперенс-Холлу подъехала повозка, толпа недоумевала: «Смотрите-ка, да это мисс Констанс!»