Поднять на смех! - [7]

— Не! — сказал я слабым голосом. — Я его адреса не знаю. Он же уехал давно!

— А то с чего бы он написал: «Нагряну на днях, жди»? Значит, он знал, что ты его ждешь, что ты тут живешь и никуда не уехал.

Я промолчал. Иногда это лучшее…

Жена вчитывалась дальше. И вдруг спросила:

— Рустам! Откуда у тебя любовница?

— Кто???

— Любовница!

— Почему ты так решила?

— Это не я решила. Это твой Закир так пишет. Я же не дура, чтобы не понять, что скрывается за этой фразой: «Привет всем твоим!» Твой Закир знает, что я прочитаю это письмо, и поэтому зашифровал его.

— О, аллах! Если бы мой друг знал, что ты будешь читать это письмо, он бы сразу поставил точку.

— Точку?! — переспросила жена. — Надо подумать, что бы это значило!

МЕНЯЮ ДВА ДОЖДЛИВЫХ ДНЯ…

Я посмотрел на небо, затянутое тучами, и мне вдруг захотелось помечтать.

Осень. Две тысячи сотый год. Звонит один председатель другому и говорит:

— Хасан, тебе не нужно два хороших дождливых дня, а? Тут бюро распределения погоды навязывает мне их, а у меня уборка, сам понимаешь!

— А ты откажись!

— Да, откажись! Потом у них весной не допросишься! Скажут, осенью отмахивался.

— У меня, дорогой ты мой, тоже уборка. Знаешь что, позвони Булату, ему нужен дождь.

Звонит наш Хайбулла Булату.

— Послушай, Булат, тебе не нужно два хороших дождливых дня?

— Спасибо, Хайбулла, не надо. У меня делегация из Африки. Сам понимаешь, гости!

Кладет трубку Хайбулла. Вдруг звонок. Хайбулла берет трубку, и лицо его сияет. Звонит зять с киностудии. Он снимает исторический фильм о жизни предков в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году, и ему позарез нужен часов на тринадцать мелкий нудный дождь.

Хайбулла обменивает два дождливых дня на запча… (тьфу, это же две тысячи сотый год!), на право просмотра всем колхозом нового фильма.

СЕМЕН ВИШНЕВСКИЙ

КТО?

Кому не лень проснуться

Хоть в три часа утра,

Чтоб зорьке улыбнуться

Сегодня, как вчера?

Кого не испугают

Ни смерч и ни буран,

Кто бурю презирает,

Тайфун и ураган?

И ливень самый шумный,

И самый мокрый снег?

Кто самый остроумный,

Веселый человек?

Кто гриппа не боится?

Кто сроду не чихал?

Кто адреса больницы

Не знает и не знал?

Кому в морозы жарко

И в семь десятков лет?

И в чьих рассказах ярких

Неправды слова нет?

Кто бодр зимой и летом?

Кто весел и здоров?

Скажу вам по секрету,

Что это — рыболов!

СДЕЛАЛА ДОБРО

Расстроилась Свинья:

— Какая ж я свинья!

Хозяин добр ко мне,

А чем платила я?

И я добром отвечу в свой черед…

Пошла — и перерыла огород.

ПОДХАЛИМ В ПРИЕМНОЙ

— Ты — наше солнце!

Яркий луч зари!

Ты греешь нас,

Теплом к себе маня! —

А солнце пробурчало:

— Говори,

Чего еще ты хочешь от меня?

КЛЮНУЛА

Поймать решили окунишку.

На что?

Да просто на мормышку.

Ведь на малютку-окунька

Не нужно крупного крючка.

А в результате —

Вот так штука! —

Попалась на мормышку щука.

Понятно каждому без слов,

Что необычен был улов.

…На днях у нас судили щуку.

Признала щука все без звука:

Хватала тут

И там брала…

Да вот… Мормышка подвела!

ДВА КЛОПА

— Ах, азырен[2], чтоб ты пропал!

Чтоб сгинул ты навек! —

Ругал жирнющего клопа

Однажды человек. —

Тебя, презренный, так и знай,

Никто не ставит в грош!

Какого черта, отвечай,

На свете ты живешь? —

Ответил клоп:

— Я удивлен

Вопросу твоему.

И чем ты, братец, возмущен,

Признаться, не пойму.

Ты кормишь сам меня —

И вдруг

Ругаешь что есть сил.

А я считал, что я твой друг!

Ведь ты меня взрастил.

Вот и тебя твои друзья

Клопом зовут не зря ль?

Ты сам живешь

Совсем как я,

А между прочим, как судья,

Читаешь мне мораль!

БАХВАЛЬСТВО

— Вглядитесь,

Какая во мне глубина! —

Гордилась бездонностью

Лужа одна.

Вгляделись —

И впрямь не увидели дна,

Настолько была

Эта лужа грязна.

ОТВЕТ

Устав от пут родительского долга,

Уже успев изрядно поседеть,

Отец и мать спросили сына:

— Долго

На нашей шее будешь ты сидеть? —

Любимый сын, подумавши немного,

Тряхнул бородкой и сказал в ответ:

— Я каждый день прошу усердно бога

Здоровья вам

И жизни долгих лет!

Перевод с марийского М. Раскатова.

ТОЙВО ВЯХАКАНГАС

«CORVUS CORONE»

— Давай купим дачу, — сказала как-то раз моя жена Тойни. Не так давно она вышла на пенсию и теперь искала, куда бы приложить свою кипучую энергию.

— Зачем нам дача? — спросил я. — Что мы там будем делать?

— Как это что? Ты будешь отдыхать после работы, дышать свежим воздухом, а я начну разводить помидоры.

Я согласился. Мы купили участок с времянкой, и Тойни тут же принялась за дело. Она достала рассаду и высадила ее на грядку. Целыми днями Тойни ковырялась в земле, ухаживала за нежными стебельками, удобряла их, а в перерывах усердно штудировала «Справочник садовода».

Мне нравилось по вечерам читать газету в гамаке, а потом ужинать на свежем воздухе.

Все было прекрасно, если бы не наш сосед по участку Мартти Нурми. Он очень любил подшучивать над нами. Соорудил я на своем участке скворечник, который скоро облюбовали птицы. Я мог часами наблюдать за их веселой суетой.

— Хочешь, чтобы скворцам стало еще удобней? — спросил меня как-то Мартти. И посоветовал выкрасить скворечник белой нитрокраской. По неопытности я последовал его совету. С тех пор мой скворечник опустел к вящему удовольствию Мартти.

Потом он стал уверять меня, что на нашем участке есть артезианский источник.

— Он проходит неглубоко, — говорил Мартти. — Нужно только вырыть яму глубиной полтора-два метра, и колодец готов.