Поднебесный гром - [21]

Внизу раскинулась слегка всхолмленная равнинная местность, кое-где покрытая барашковыми островками леса и перевитая голубыми прожилками безымянных речушек. Небо было исполосовано перистыми облаками, хмарился задымленный горизонт — близился теплый фронт, и оттого погода явно портилась.

— Третью занял, разрешите работать? — доложил Волчок.

— Разрешаю.

Пилотаж начался с традиционных виражей, затем обрел вертикальный характер.

Волчок старался вовсю, кидал машину из одной фигуры в другую, сотворял немыслимое количество восходящих и нисходящих бочек, точно нанизывая вращающуюся вокруг своей оси машину на невидимую нить, а Аргунов молчал, как будто его не было в самолете. Он только раз урезонил:

— Не раздражай машину, помягче с ней, помягче.

Когда весь арсенал фигур иссяк, машина вымученно легла на горизонт и поплыла как бы в невесомости. Стало легко после жестоких перегрузок, терзающих металл и человека. Отдыхали. Но этот блаженный отдых длился недолго.

— Андрей Николаевич, покажите что-нибудь, — попросил Волчок.

— Что тебе показать? Тебя, вижу, ничем не удивишь.

Это прозвучало похвалой.

— Ну что-нибудь, на ваше усмотрение.

— Ладно, беру управление! — Аргунову и самому хотелось после отпуска отвести душу.

Он подвигал ручкой, пошевелил педалью — машина отзывалась на каждое движение.

«Полный контакт», — удовлетворенно отметил Аргунов и перевернул машину через крыло. На пикировании, когда скорость наросла, он крикнул:

— Терпи, казак, атаманом будешь!

Включился форсаж и словно подстегнул машину; легкой птицей взвилась она вверх, оставив под собой и землю, и размытый горизонт, и накатившаяся чугунная тяжесть перегрузки вдавила летчиков в сиденья, уродовала, корежила лица, оттягивала вниз щеки и как бы в злобной ярости пыталась сорвать с них кислородные маски. Лишь только сквозь темную наволочь в глазах начинал прорываться неясный желанный горизонт, машина снова устремлялась ввысь.

Двойная полупетля — вершина летного мастерства. Кто из молодых пилотажников не мечтал выполнить ее! Но по силам она только самым опытным. Не ищите описания этой фигуры в наставлениях по производству полетов. Она не относится к обязательным. Не каждому истребителю подвластна эта сложнейшая фигура. При ее выполнении незначительный просчет грозит потерей скорости, срывом в штопор.

Волчок задохнулся от восторга:

— Еще! Повторим еще?!

— Повторим! — весело отозвался Аргунов.

Машина опять взвилась в зенит, но тут словно кто-то придержал ручку. Вмешался Волчок?

— Отпусти! — прикрикнул Аргунов.

В ответ — молчание. Ручка не поддавалась усилию. «Да он что, сдурел?»

— Отпусти ручку! — загремел Аргунов.

Теряя скорость, машина продолжала лететь вертикально вверх.

— Ручку, ручку! — кричал взбешенный Аргунов, продолжая изо всех сил тянуть ее на себя. Холодный пот катился по его лицу.

Скорость упала совсем. Все! Теперь малейшее некоординированное движение рулями грозит срывом в штопор. Не допустить скольжения! Шарик в центре! Аргунов впился взглядом в авиагоризонт, стараясь удержать рули нейтрально.

Машина медленно, убийственно медленно ложилась спиной на горизонт, теперь она падала к земле плашмя, почти не имея поступательной скорости. Неожиданно ручка стала податливей. «Кажется, пронесло», — подумал Аргунов, еще не веря себе, и крикнул:

— Не дергайся! Ждать, пока нарастет скорость.

Нос самолета словно бы нехотя опустился ниже горизонта. Теперь вариометр показывал бешеное снижение, и нарастала поступательная скорость, но Андрей приказывал себе: «Ждать!»

Он уже знал, что все страхи позади, от неминуемого, казалось бы, штопора они спасены. Наконец скорость достигла той величины, когда машина стала чувствовать рули. Аргунов вывернул самолет из перевернутого положения и облегченно вздохнул:

— Домой!

Весь обратный путь ему сверлила голову одна неотвязчивая мысль: «Почему Волчок зажал ручку?» Но он не проронил ни слова. И лишь после посадки, тяжело вылезая из тесноватой кабины, Аргунов увидел, что Волчок смущенно рассматривает свой наколенный планшет.. Пружина, которой планшет крепится к ноге, была растянута.

— Что это? — смутно догадываясь о причине происшедшего, спросил Аргунов.

— За тормозной рычаг зацепилась…

У Аргунова отлегло от сердца: по крайней мере все стало ясно.

— Вот из-за таких пустяков и бьются, — сказал он. — Что ж ты молчал? Хоть бы передал что-нибудь.

— Я отцеплять стал — фишку переходника от шлемофона нечаянно отсоединил, — виновато оправдывался Волчок. — Ничего не слышу и передать ничего не могу.

— Беда в одиночку не ходит, — усмехнулся Аргунов и спросил: — Испугался?

— Ага, — простодушно ответил Волчок.

— И я тоже, — сознался Аргунов и неожиданно вскипел: — Выбрось ты, к чертовой матери, эту дурацкую пружину! Замени ее резинкой с парашюта. Видишь, как у меня? И удобно, и безопасно.

— Обязательно заменю, сейчас же. — Волчок по-военному вскинул руку к голове: — Разрешите получить замечания?

— Покатал ты меня славно, ничего не скажешь. Если бы не эта штука… Ну да ладно, понял, надеюсь, что значит подгонка снаряжения? Надо все учесть и взвесить, прежде чем отправляться в полет.

— Поневоле запомнишь, — вздохнул Волчок.