Подменыш [Fan Edit] - [25]

Как уже отметил Марк Арамини, Джеймс Джордан представил интерпретацию, которая рассматривает рассказ в виде комментария «того, как, меняя обычаи, американская католическая церковь отрывается от своих корней; где Папа — папа римский, Мама — церковь, Мария — дева Мария, а Пит Палмер отождествляет уход от прежнего итальянского образа жизни как католиков». (Оригинальный анализ Джеймса Джордана см. Urth Archives, Jim Jordan, July 16, 1997; Jim Jordan, July 22, 1997). Полагаю, инстинкт Джеймса Джордана был здесь прав, обыграв аллюзии на ключевых для католической веры религиозных персонажей, но я считаю также, что он рассматривает это как символ слишком недавнего раскола в католической церкви. Если отступить чуть назад, к Великой схизме внутри католической церкви (около 1054 г.), в результате которой христианство разделилось на две великие ветви (восточную православную и католическую), то усиливается резонанс с предшествовавшим Корейской войне расколом Северной и Южной Кореи, возникшему по современным идеологическим причинам. Схизма Востока и Запада или Первая Великая Схизма была разделением Церкви на Восточную и Западную половины, что проявилось не только в разнице церковных доктрин (если я правильно помню, исходит ли Святой Дух от Отца через Сына или как-либо ещё), но также и в фактическом разделении, политическом и географическом, которое сохранилось и до наших дней.

На интерпретацию Схизмы намекают имена двух человек, кроме которых никто в городе не помнит Пита Палмера: Эрни Коты и Папы Пальмиери. Полагаю, интерпретация Джеймса Джордана верна, и Папа Пальмиери выступает в роли дублёра папы римского, что ставит его на католическую сторону (которая соответствует капиталистической идеологии). Но что насчёт этого чрезвычайно любопытного имени «Кота»? Если рассматривать его не как слово, а как аббревиатуру, то оно может означать Церковь Святых Апостолов (COTHA = Church of the Holy Apostles), церковь в Восточно-Православном Константинополе.[45] Таким образом, Эрни Кота (искренняя церковь = истинная церковь?) — это сторона восточная (а она соответствует коммунистической идеологии). Здесь резонанс — то, что происходит с людьми и общинами, когда идеологические разногласия приводят к массовым потрясениям в их жизни, будь то коммунизм против капитализма в середине XX века или восточное православие против римского католицизма в середине XI. Сложность любой подобной идеологической битвы «или/или» заключается в том, что, как правило, её отупляющий эффект сказывается с обеих сторон, каждая из них консервируется в неизменной закоснелой форме самой себя, дабы подчеркнуть различия со своим идеологическим противовесом. Таким образом, невзрослеющий Питер Пальмиери это одновременно Римско-католическая церковь после Великой Схизмы и западный капитализм в первые дни холодной войны. В конечном итоге, Римско-католическая церковь пожнёт плоды своей консервации, когда протестантизм примется пинать её гнилой ствол, обращая в свою веру орды неофитов. Во время написания Вулфом «Подменыша», в начале холодной войны, результаты консервации западного капитализма были всё ещё окутаны неопределённостью (и, возможно, окутаны до сих пор), но я сомневаюсь, что он верил, будто из этого выйдет что-то хорошее для какой-либо из сторон.

Третий интерпретационный слой — это аллюзии на Питера Пэна. На данном этапе анализа становится очевидным, что отказ Пэна взрослеть нужен для усиления резонанса с консервацией католической церкви и аналогичной верой в ортодоксальные доктрины, которых придерживались Северная и Южная Корея и, на более глобальном уровне, в Холодной войне. Разочарование Пита Палмера (когда он окончательно сходит с ума и отпускает ялик с острова вниз по течению) и ошибка Папы Пальмири — в том, что история имеет свойство повторяться, и хотя всем нам знакомо это изречение, мы всё равно обречены её повторять. Пит Палмер считает, что может измениться и всё-таки вернуться туда, где прошло его детства, и быть там принятым, но он ошибается. Люди не хотят перемен, а потому весь город рад каждые несколько лет как-то иначе звать неизменного Питера. Пит понимает, что «У Питера по-прежнему та же фамилия, которую он всегда носил и теперь, вероятно, будет носить всегда, вот только мальчики редко зовут его этой фамилией». Питер, по сути, похож на идеологические расколы, которые случались в прошлом и наверняка повторятся в будущем, но общество нечасто распознаёт, что они исходят из одного и того же источника. Папа (папа римский) ошибается, что Питер (консервативная католическая церковь) в конце концов не сможет больше выдавать себя за члена семьи Пальмиери (отказ от сближения с Восточной Православной церковью). Питеру это удаётся, и Схизма продолжает существовать. Папа Павел VI попытался в какой-то мере примирить стороны в 1965 году, аннулировав один из главных актов, что привели к Великой Схизме в 1054 году, но Схизма продолжила своё существование и, наверное, будет существовать всегда.[46] Возможно, это пессимистичный взгляд, но, похоже, в 1968 году Джин Вулф считал, что мы, не менее вероятно, стали свидетелями того, как меж человечеством пролегла пропасть, которая сохранится в течение тысячелетий.