Подмена - [6]

— Так держать! — и выскочил из рубки.

Деревянное колесо Петька придавил всем телом. Бум-бум-бум! — послышался за стенкой колокольный звон. Здесь, в узкой горловине реки, сигнал подавался обязательно, чтоб вылетевшая из-за поворота моторная лодка не врезалась в судно. Бум-бум! Будь осторожен!

Горловину прошли удачно. Теперь река изменилась — стала широкой и спокойной. И отражала закатное солнце, как ровное зеркало.

— Впередсмотрящий, Любка, доложи обстановку! — приказал капитан.

— Фарватер чист. Скоро будет распадок Крестовый.

— Любка, доложи глубину! — Федор Иванович подмигнул Петьке.

— Глубину ты сам знаешь, — донеслось сверху.

— Отвечай по уставу, когда спрашивает капитан!

Любка что-то проворчала и, наклонившись, крикнула в самое окно:

— Глубина, товарищ капитан, таз!

Петька не понял, почему глубина обозначается словом «таз». Федор Иванович лукаво улыбнулся:

— Спросишь потом у Любки.

— Петька, — попросила тетя Нина, когда он спустился к машине, — нам с Таней наверх надо сбегать. А ты, если скомандуют «Стоп, машина!», рычаг потянешь на себя до отказа. Смотри сюда! — Тетя Нина тряпочкой протерла медную планку с надписями «малый ход», «средний ход» и «холостой ход».

— Понятно, — сказал Петька. — В Краснокардонске на учебном танке я такое видел…

Но тетя Нина была уже на палубе и вытягивала Таню за руку.

Оставшись один, Петька сел на ящик с запасными гребными винтами и задумался. Скверно получается. Федор Иванович поверил, что их прислал Гарновский, а в тайге у Бирских порогов обязательно выяснится, что никто их не посылал. Как тогда смотреть в глаза Любке, тете Нине, Федору Ивановичу? А если еще окажется…

— Малый ход! — раздался голос капитана. Петька вскочил с ящика, медленно перевел ручку к надписи на пластинке. Мотор сбавил обороты и лениво затарахтел.

С палубы спустилась Любка.

— Тебе не скучно? А почему ты серьезный?

— Боюсь, приедем в экспедицию, а Гарновский скажет, что он нас не звал. Если честно сказать, Люба, он действительно не звал.

— Хе, — сказала Любка, — нашел о чем думать. — Там, кроме Гарновского, есть начальник Колесников, например, Вячеслав Валентинович. Никого в обиду не даст, и Васька Жухов, и Бурмаков, и Букырин Иван Иванович. Ништяк, обойдется! Гарновского сейчас там и нету, дедушка сказал мамке, что он опять шастать по академиям уехал.

— Средний ход, — донеслось из капитанской рубки. Петька передвинул ручку.

— А что такое «таз»? — спросил он.

Любка засмеялась и рассказала, что в прошлом году они стояли на ремонте. Любка сидела на курятнике и нечаянно столкнула в реку большой медный таз. Он вошел в воду ребром и сразу же затонул.

— Вытащили? — спросил Петька.

— Он опупышем кверху упал, и дедушка не смог зацепить багром. Мамка магнит на веревке опускала, тоже бесполезно. Магнит к меди не липнет. До сих пор таз лежит там. Сегодня видела — сияет, как ясное солнце. Если у дедушки хорошее настроение, он завсегда спросит глубину на том месте. Я ему и отвечаю — таз!

— Стоп, машина. Можете подняться наверх!

Баржу несло течением. С правого борта открылся широкий распадок. Склоны — в ярких фиолетовых пятнах: цвел багульник. У скалы Таня заметила небольшой домик. Дыма над трубой не было.

— Не ждет нас Казимир, спит, наверное, — сказал Федор Иванович и велел Любке ударить в рынду. «Таежница» уже поравнялась с распадком, когда из домика вышел тощий старик в длинной рубахе. Из-под ладони посмотрел на реку. Увидел баржу, что-то прокричал и бросился бежать к церквушке. Мелькали босые подошвы. Старик исчез в темноте церковного портала и через секунду появился на башне схватился за веревку. Загудел старый колокол. Старик бросился к другому, третьему. Верховой ветер раздувал его седые космы, пузырилась на спине рубаха. Старик метался по колокольне. Удары сливались в торжественный гул. В горячах старик вскочил на каменный зубец и, потрясая над головой костлявыми руками, закричал:

— Победа над супостатами! Федор! Наша взяла! По-бе-да!

«Таежница» ответила рындой. Команда махала старику руками. Федор Иванович поставил баржу под острым углом к течению, и ее быстро снесло в заливчик, к крутому берегу. Тетя Нина прыгнула вниз, в момент обмотала твердый канат вокруг сухой сосны. С кормы тоже был брошен конец. Его схватил прибежавший старик, ловко, как заправский шкипер, набросал веревку кольцами на пенек, затянул морской узел. Таня, Петька и тетя Нина спустили на берег трап.

— Привет, Казимир, — закричал Федор Иванович и побежал на берег.

Друзья обнялись и трижды поцеловались. У Казимира на глазах выступили слезы.

— Ну вот, Федор, и победа долгожданная. Я же всегда говорил — земли русской лучше не трогать. Фашисты проклятые! Сколько сирот мытарится сейчас в неизвестностях… — Федор Иванович сжал локоть Казимиру и как-то испуганно подмигнул. Старик, взглянув на Таню с Петькой, осекся и сразу переменил разговор: — А ну, братья, пойдемте со мной в овражек, я там смолья принес, сейчас костер соорудим.

Заблестела первая звезда. Она походила на дыру в голубом небосводе. Команда «Таежницы» в полном составе сидела у костра. Пили чай, заваренный душистой чагой, и ели ватрушки из уватовского вещевого мешка.