Подлый обманщик - [43]

— Эйва, мне жаль, — сказал он. — Я не мог объяснить все это, потому что боялся подвергнуть тебя опасности. Ты видела людей, с которыми я имею дело? На что они способны? Они хотели причинить тебе вред, чтобы добраться до меня, и я сделал все, чтобы защитить тебя. Держать подальше от всего этого. Существует лишь одна причина, по которой я лгал тебе, милая. Твоя безопасность. Твоя безопасность означает для меня больше, чем моя собственная, и я всего лишь пытался убедиться, что ничто не сможет тебе навредить.

— Все ради меня, серьезно? — закричала я, мои эмоции стремительно начинали брать надо мной верх. Я не хотела, чтобы он видел какой эффект оказало на меня его недоверие, но это было, вызывающе очевидно. Возможно, это и к лучшему? — Гребаный подонок! — закипала я, чувствуя, как слезы пощипывали глаза. — И ничего из твоей лжи не подразумевалось для защиты тебя самого? — Поскольку я решила не отступать и бороться с ним до конца, я знала, что сломаюсь, как только потекут слезы.

Поэтому я позволила своему инстинкту «дерись или беги» взять верх, и, недолго думая, замахнулась кулаком и нацелилась на массивную челюсть Флинна. Он перехватил в воздухе мое запястье своей рукой и потянул меня к себе на колени через консоль. Грубо схватил мое лицо в свои сильные руки и наблюдал за мной с яростным взглядом в проницательных голубых глазах. Он вздохнул и прислонился лбом к моему, выглядя по-настоящему разбитым.

— Возможно, совсем немного, да. Но только потому, что это все, что я знаю, — сказал он. — Ты не знаешь эту жизнь, милая, ты так не живешь. Это чертовски жестокий и безжалостный мир. Я не могу рассказать тебе всего, что происходит в моем бизнесе, Эйва. Просто не могу. Ты должна это понять. Я всегда буду делать все необходимое, чтобы защитить то, что принадлежит мне, независимо от последствий, потому что я люблю тебя, милая.

Мое сердце остановилось, и я уставилась на него, в изумлении раскрыв рот. О-он л-любит меня? В основном, я была потрясена тем, что верила ему. Верила каждому слову, которое он говорил. Полицейский во мне протестовал, пытался все отрицать, и я не хотела верить ему, потому что это гораздо сильно усложняло мою работу. Это довольно сильно затрудняло желание арестовать его. Это собиралось стать слишком сложным в эмоциональном плане. Но, Боже, спаси меня, я ему верила.

— Я тоже тебя люблю, — сказала я, слишком тихо.

Возможно, он не расслышал, но так и было задумано. Я не была уверена, хотела ли, чтобы он услышал. Потому что знала, этого не следовало говорить, и тем более чувствовать.

От его заявления предательская слеза, которую я сдерживала, скользнула из уголка глаза. Он поймал и стер слезинку подушечкой большого пальца, прежде чем нежно погладить мою щеку.

— Ты слишком хороша для женщины такого ирландца, как я, милая, но ты — то хорошее, что мне нужно в моей жизни, поэтому, думаю, я буду жадным ублюдком и не отпущу тебя. — Его губы заявили права на мои в слишком интимном поцелуе, и я почувствовала поток той любви, которую Флинн испытывал ко мне.

Я сильно облажалась.

Он приподнял мой подбородок, заставляя пристально посмотреть на него.

— Спрашивай, Эйва. Если я смогу ответить тебе, то сделаю это. Но если не смогу, тебе придется отнестись к этому с уважением.

Я кивнула и обдумала его предложение. Несмотря на то, что все это время я вела расследование о Флинне, пытаясь выстроить против него федеральное обвинение, меня действительно не интересовало ничего больше, чем желание выяснить, почему его отец убил моего. С моей стороны было эгоистично использовать свою должность для дальнейшего продвижения в деле о смерти моего отца. Но даже десятилетия спустя, вопросы без ответа преследовали меня. Я знала, Флинн, возможно, даже не в курсе, что его отец убил моего, или, если уж на то пошло, почему. Я понимала, когда это произошло, он был примерно моего возраста, и мог быть не причастен к деловым отношениям своего отца. Знал ли он вообще имя моего папы? Произносил ли его отец это имя хотя бы вскользь? Я сомневалась в этом. Так или иначе, я сомневалась, что мой отец имел достаточное значение для кого-то из них, чтобы они узнали хотя бы его имя.

Тем не менее, я знала, что это был вопрос, который однажды придется задать.

Возможно даже, мне выпадет шанс задать его в лицо отцу Флинна, даже несмотря на то, что тот умирал.

Мечтать же не вредно, верно?

— Возможно, позже, — сказала я, внезапно встревожившись. Я перебралась с колен Флинна и вернулась на пассажирское сиденье. Он кивнул, завел автомобиль, и, затем, выехал на шоссе.

Прежде чем я ввязалась во все это с Флинном, я понимала, что для начала должна была задать слишком много вопросов себе. Вопросов, на которые мне нужно было найти ответы, перед тем как я позволю себе еще глубже, чем уже есть, погрязнуть во всем этом. И прямо сейчас, я тонула в гребанном болоте.

Мы, наконец, остановились на ночь в отеле за пределами Ханнибала, штат Миссури. Это был не «Ritz Carleton», «Four Seasons» или что-то вроде подобных люксовых местечек, с которыми у меня и ассоциировался Флинн. Но будучи исторической частью штата, место было достаточно очаровательным. С другой стороны, мы пытались залечь на дно и избегать привлечения какого-либо внимания к своим персонам. Я очень сомневалась, что те, кто знали его, будут подозревать, что Флинн О'Брайен остановится в небольшом, сельском городке за пределами Ханнибала.