Подлунное Княжество - [5]
Не мудрствуя лукаво, Сиггурд решил проследить маршрут курсанта. Конечной целью юноши оказалась хижина на окраине Красограда, где он задержался до ночной проверки в казарме. Всё выглядело странно, даже загадочно. Северянин этого не любил.
Дождавшись ухода Ратибора, Сиггурд без стука открыл дверь лачуги. В ноздри ударил аромат высушенных трав. В колеблющемся свете масляной плошки бурзумец разглядел склонившегося над толстой книгой седого длиннобородого старца…
У Всеведа с тех пор появился ещё один ученик, такой же упрямый как Ратибор, но не менее жадный до знания. Волхв был доволен. Не зря он доказывал на синклите чародеев, что этот Мир ни настолько уж и безнадёжен.
Разговоры со стариком вызвали целую бурю в душе Сиггурда. Неужто дожив до седых висков, остался он, по словам чародея, глупым младенцем? Неужто сила не только в оружии? Неужто человек больше похож на зверя без давно забытых гуманизма и терпимости? Всевед говорил именно это.
На слово бы северянин ему не поверил. Мало ли что болтает свихнувшийся от чтения старец. Однако чародей пересказывал саги Варга — Потрошителя. Открылось бурзумцу то, чего не замечал раньше. Из-за чего обречены были боги на гибель? Из-за убийства! Из-за пьяной ссоры! Варг пел о Торе — Воителе, о Тюре — мира не ведавшем. Но отцом-то богов был мудрый Один. Любимцем Валгаллы — светлый Бальдр. Дёрнул же коварный Локи в памятную ночь войти в хижину.
Сиггурд не привык к долгим сомнениям. Неделю присматривался к курсантам. Затем сократил для Ратибора, Крона, Малка и ещё десятка будущих всадников время военной подготовки.
— Перед этими — он указал ошалевшим книжникам на строй курсантов, — бисер метать нечего. А эти, — северянин повернулся к тринадцати избранникам, — чтобы не меньше вашего знали. Лично проверять буду.
Слово бурзумец сдержал. Ратибор мог забыть об отбое, пока не показывал наставнику очередное стихотворение. Крон, кряхтя, потирал бока при упоминании гуманизма. Остальные решили судьбу не испытывать и бойко пересказывали Сиггурду всё услышанное на занятиях у книжников.
Всевед сдержал улыбку, слушая о реформах в школе и, одобрил действия раздувающегося от гордости Сиггурда.
Конечно, всего этого чистящий оружие Ратибор не знал. Юноша мог только догадываться о знакомстве наставника и волхва.
Ратибор вспомнил хмурое утро, когда он, немея от собственной дерзости, постучал в дверь кабинета наставника…
— Ну? — светло-голубые льдинки резанули курсанта.
— Я хочу пройти испытание, — Ратибор постарался не опускать глаз.
— Иди шутить в казарму, парень. К приятелям. Будем считать, что я тебя не видел и не слышал.
— Я не шучу! — голос Ратибора почему-то стал писклявым и срывающимся…
Северянин прищурился, теребя пальцами кончик косицы:
— Чую я, парень, что тебе сегодня не миновать отрядного лекаря. Только вот не знаю — сам ли ты пойдёшь к нему и попросишь снадобье от жара или тебя отнесут с переломанными рёбрами?
Ратибор набрал полную грудь воздуха и зажмурился.
— Ты не имеешь права отказывать мне в испытании. Если ты не позволишь, я вызову тебя на поединок, старый хромой дурак! — выпалил он, чувствуя себя уже на половину покойником.
Если бы глаза юноши остались открытыми, то он скорее бы всего не пережил это мгновение. Будущий всадник просто-напросто умер бы от страха.
Ужасен был облик Сиггурда. Глаза северянина метали молнии, лицо побагровело, волосы встали дыбом. К счастью ничего этого Ратибор не увидел.
Простившийся с родными и близкими курсант, услышал хриплый смех бурзумца. Веки раскрылись сами собой. Ратибор ждал чего угодно, но только не этого.
— Вот что значит сочинитель, — посмеиваясь, северянин подошёл к окну, — тремя словами припечатал. А главное всё по делу. Старый — само собой. Дурак? Тоже, наверное, правда. И танцор из меня теперь неважный. Всё точно, хоть на подпись к князю неси. Только использовал ты всё неправильно — вроде обругать меня хотел, а получилось наоборот. Потому как увечье моё, полученное в бою, вовсе не позор. Так что иди и придумай что — нибудь позабористее вроде тех песенок.
Ратибор не понимал что происходит. Северянин не собирался с ним расправляться. Даже вроде отпускал. Юноша невольно шагнул к двери. Потом застыл на месте.
— Я хочу пройти испытание на право ношения оружия, — заявил он.
— Вот заладил! — улыбка пропала с губ Сиггурда. — Ты что решил с собой покончить? В чём дело? С зазнобой поругался? С приятелями поспорил? Тебе едва минуло пятнадцать зим! Даже великие князья и конунги в этом возрасте не становились воинами. Куда торопишься, парень?
— Я хочу пройти испытание! — Ратибор был готов расплакаться. Он опустил голову, чтобы русые кудри скрыли выступившие на глазах слёзы.
— Ну и Фенрир тебя сожри! — разозлился северянин. — Решил помереть — пожалуйста! Запретишь тебе — ещё в Степь сбежишь, дурья башка! Завтра поутру!
Ещё затемно, Сиггурд и двое всадников разбудили Ратибора. Ни слова не говоря, они завязали юноше глаза и вывели из казармы. Подсадили на коня. С первыми ударами подков о булыжники мостовой началось испытание.
Путь неблизок. Множество мыслей проскальзывает в голове Ратибора. Но даже нет и тени сомнения в верности выбора. Всевед любит потолковать об ответственности за время, в коем живёшь. Юный курсант берёт ответственность на себя. А что он изменит без почётного звания и без надёжного оружия?
Он не поучаствовал в скоротечных криминальных разборках среди монстров, но и к началу компании по трудоустройству тоже опоздал. Однако судьба уже приготовила для него Первую проверку. Жестокую проверку. Ему предстоит столкнуться со Стефаном — Князем вампиров.
Его бросила женщина. У него проблемы с алкоголем. И в довершение к прочему ему назначили напарника. И какого! Аккуратненькие костюмчики, сюсюканье со свидетелями, обязательные горячие обеды и экспандер на тщательно закреплённом крючочке. Его он ненавидел больше всех душегубов, маньяков и киллеров, увиденных за время службы. А дело, которое им предстоит раскрыть, пожалуй, самое сложное, необычное за всю его работу в розыске. Фантастическое. И самое страшное… С кем же или с чем им придётся схватиться? Все события и герои в романе вымышлены.
Я слишком долго возвращался. Я слишком долго ощущал себя живым. Я слишком долго не мог вспомнить. Я слишком долго не слышал чужих слов. Цеплялся за иллюзию. Теперь всё позади. Синюшное тело Игоря. Изуродованный труп Барыбина. Альберт ещё корчится в ванной заполненной битым стеклом. Бутылки пригодились. Жизнь покидает его неохотно. По капельке. Скоро он присоединится к своим друзьям…
Он продолжает работать в агентстве экзорцизма «Лезвие». Ему предстоят новые испытания.Читайте долгожданную третью, заключительную книгу о приключениях так полюбившегося вам Гуло — оборотня-росомахи.
Он стал экзорцистом и бросал вызов Тому, Кто присвоил его право на смерть. С его подачи рухнула империя Князя Стефана — покровителя и объединителя вампирских и оборотнических кланов.Но Князь возвращается…
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.