Подлодки адмирала Макарова - [62]

Степану Осиповичу упала на грудь «Анна» второй степени и, как особая монаршая милость, заказ на выделку пятидесяти духовых торпед старого образца.

В далеком Питере Александр Берг получил орден и погоны капитана первого ранга за заслуги в создании российского оружия. Как сказано в документе, «дѣйствительно и совершенно высокополезного, примѣненнаго въ сраженіи при Батуме». При этом окончательные удары нанесли катера, а не подлодки, к тому же к созданию торпед он имел весьма опосредованное отношение. Ну, разве что в Кронштадте спер мину у заводчика Уайтхеда. Традиции не замечать очевидные заслуги, наказывать невиновных и награждать невпопад на Руси имеют древние корни.

Вернулась в строй «Терпуга». Ее экипаж убили газы из машинного отсека. Судя по разбитым лампочкам, корпус подлодки знатно встряхнуло. Писанные кровью морские правила дополнились новым артикулом о проверке продувных снастей после морского боя.

Глава четвертая

В мае 1877 года сухопутные части Русской императорской армии вступили на территорию Румынии и двинулись к Дунаю. Не надо быть великим стратегом, чтобы понять: на пути к Константинополю нас ждут две естественные преграды — Дунай, весьма полноводный в нижнем течении да укрепленный несколькими фортециями, и горы в Болгарии. Вдобавок турецкая столица являет собой крепкий орешек.

На восточном побережье Черного моря русские войска начали активные действия уже в апреле. Однако наступление на Карс считалось отвлекающим. Одновременно разгорелось очередное антирусское восстание горцев в Абхазии, в сторону Сухума замечено выдвижение турецких войск, поддерживающих повстанцев. У западного побережья крейсируют османские броненосцы. Бойня в Золотом Роге ослабила турецкий флот и задержала начало его операций на Черном море. Но и оставшихся сил более чем достаточно для обстрела побережья. 12 мая пришло сообщение от генерала Лорис-Меликова о бедственном положении Сухума, оборонявшегося силами резервной армии от повстанческих отрядов и турецкого десанта.

— Довоевались, господа великие стратеги, — зло бросил Макаров, когда адмирал рассказал про сухумский десант. — Что стоило с «Тунца» и «Константина» набросать две сотни мин под Сухумом? Отнюдь, ваше превосходительство, ныне и свои воды минировать невместно. Два-три корыта затонули бы, остальные повернули назад. К вечеру из ремонта выйдет «Катран». «Акула» и «Пиранья» не имеют дальности хода, а ни в одном из российских портов, кроме Севастополя, мазут не найти.

— Могу лишь предположить, что великие князья исходят из неких высших, нам неведомых и непонятных выгод Отечества, — предположил Аркас, на суровом лице которого было написано: скорее обычное русское головотяпство, за которое головами заплатят тысячи наших солдат. — Степан Осипович, а «Ростов» с катерами готов к выходу?

— Так точно, ваше превосходительство. Да только мелок он, его к Дунаю готовили против мониторов, где лодки не пройдут. Пустить его на броненосцы — чистой воды убийство экипажу. — Макаров понял по глазам адмирала, что отказ выслать боевой пароход вызовет кляузу в Санкт-Петербург и высочайшее повеление бросить к Сухуму последние плоты и баркасы. — Есть готовить «Ростова». Он через полсуток после «Катрана» выйдет.

В штабе Балаклавской базы на совещании командиров неожиданно высказался мичман Черноусов, командир «Пираньи», о котором поговаривали, что он получил представление на лейтенанта незаслуженно, так как в походе на Босфор его лодка большой роли не сыграла. Кто не тушил пожар в море на субмарине, не знает, что это — больший подвиг, нежели торпедирование беззащитного парохода. Но Черноусов горел желанием доказать, что его экипаж не хуже прочих.

— Степан Осипович! Разрешите залить мазут в балластную систерну. Вентили на перекачку топлива сделаем за час.

Макаров быстро посчитал в уме.

— Столько не нужно. Заливайте в уравнительную. Дырки в корпусе не сверлить! Возьмите рукав. Откачаете через воздушную захлопну. Олег Трофимович, ваше мнение?

— Виноват, что раньше не придумал. Разрешите и мне, — откликнулся Лещенко.

— Быть по сему, как говаривал первый император. Ланге — выйти немедленно. Я готовлю «Ростов» с катерами. Черноусов и Лещенко — со мной.

Шеститорпедная лодка вышла из Балаклавы до заката. В мирное время учебный выход корабля готовится от нескольких дней до пары недель. Война не дает такой роскоши. Топливо и боеприпасы на борту, экипаж — на «железе» или рядом. Развести пары, получить свежие продукты и воду, и вскоре звучат команды: «по местам стоять», «отдать швартовы», означающие начало очередного опасного и сложного похода. «Катран» миновал коварные скалы у входа в бухту, на которых погибло множество судов, оставил слева по борту маяки мысов Айя и Сарыч. Когда берег скрылся из виду, на Черное море опустилась звездная ночь.

Ранним утром 14 мая Ланге вылез из рубочного люка и обозрел побережье. Обнаружения он не боялся: турки были заняты делом. Над Сухумской крепостью клубился густой дым. Либо он закрыл русский флаг, либо его уже не было над бастионами. Три броненосных корвета вяло постреливали в глубь территории. Самый большой серии «Азизие», шесть с половиной тысяч тонн, остальные поменьше, вероятно, типа «Неджеми-Шевкет» или «Иджалие». Четыре парохода стояли на якоре на внешнем рейде, не боясь обстрела со стороны города. Наконец, с юга приближалась канонерская лодка.