Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину - [39]

Вы всегда говорили, что я должен учиться, или придется работать за мизерные сто рублей. Я учился, говорю на трех языках, работаю и зарабатываю не мизерные сто, а две тысячи рублей в месяц. Мой брат, который учился много лет, до сих пор не может позволить себе машину и стоит в очереди за двухкомнатной квартирой для своей семьи, где три человека. Я покупаю каждый год машину последней модели. Только что купил американский спортивный автомобиль и живу один в трехкомнатной квартире.

В следующее воскресенье я поеду на десять дней в отпуск кататься на лыжах, причем у меня есть выбор между Швейцарией, Австрией и Францией. Мои друзья в Советском Союзе в лучшем случае могут выбирать между Карпатами и Кавказом. Вы почувствовали разницу!

Мне не хочется во всем хвалить Запад. Здесь тоже есть немало плохого, но я нашел, то, что искал. Поэтому о возвращении не может быть речи. Я вернусь только в том случае, если буду уверен, что мне дадут возможность опять приехать на Запад и обеспечат такую же свободу, какая у меня сейчас есть здесь. И это нельзя изменить.

Папа, что касается твоего здоровья, мне это немного непонятно. Поэтому я хочу проконсультироваться с врачом. Но он как раз в отпуске. Как только вернусь из Австрии (27 марта), сразу позвоню ему опять. Может, появились новые препараты, лечебные методики или натуральные травы. Все запишу и постараюсь отправить вам бандероль с лекарствами.

Также обязательно напишите мне ваши размеры. Здесь много красивых вещей, которые вам срочно необходимы. На сегодня это все. Надеюсь скоро получить ответ. Жду также писем от Игоря, Володьки, Тани и Тольки Яссявы. Пожалуйста, передайте им об этом.

Обнимаю и целую вас,

Ваш Олег».

Когда я перечитываю это письмо сегодня, мне становится за себя стыдно. Он абсолютно неверное, смахивает на подхалимаж и глупое. В нем только одно соответствует истине — я всегда мечтал о путешествиях. С этой точки зрения моя мечта сбылась. В письме я сказал неправду о поездке в США, о моей работе в кино и на телевидении, о новых марках автомобилей, который я каждый год меняю. В то время у мены был всего лишь дешево приобретенный «Мустанг»

Но почему я все же говорил неправду? Письмо было предназначено в первую очередь американской и немецкой разведке, а уже потом моим родителям. Мне было противно писать эти глупости, но что мне оставалось? Даже в отношениях с самыми близкими родственниками разведчик должен руководствоваться в первую очередь интересами заданной миссии. Это и есть специфика этой чертовой профессии.

Кстати, письма, которые мне писали мои родные, тоже были частично продиктованы КГБ. Моего отца также соответственно «инструктировали». И он нехотя соглашался. Таковы были меры прикрытия.

Эти письма из Москвы означали, что советская разведка перехватила мой сигнал, помнит обо мне и активирует меня в заданное время. Я чувствовал, что осталось уже недолго.

И я не ошибался.

Часть вторая. «Радио Либерти», или Моя карьера у американцев в Мюнхене

Январь 1970-го в восточно-берлинском районе Карлсхорст.

Мы работали три дня в строгом уединении. Мы — это я и ведущие офицеры КГБ. В эти три дня мне предстояло усвоить огромный объем информации, запомнить задания на ближайшее и будущее время и освоить каналы связи. Я не должен был делать никаких записей, мне полагалось полностью и во всем положиться на свою память. В обычных условиях на запоминание имен, адресов и названий ушло бы несколько месяцев, чтобы они отложились в памяти. Но ситуация была экстраординарной. На инструктаж было отпущено всего три дня. После этого было еще четыре дня практической подготовки. Вероятно, ни один агент не обучался столь ускоренным курсом.

Я только успевал позавтракать, как Сергей появлялся в дверях, приветствуя меня как обычно весело и радостно:

«Доброе утро, мой идеологический враг готов к борьбе?»

«Готов», — отвечал я без особой радости, так как подобного рода торопливые акции мне не особенно нравились. Множество новых документов и информация, которую я только принимал к сведению, не отдавая отчет в их сущности, были попросту обременительны. Но другой возможности не было, необходимо было работать.

Мы садились за стол против друг друга. Сергей доставал из портфеля документы и фотографии. Очевидно, у него было досье на всех оперативно интересных сотрудников «Радио Свобода». По фотографиям моего руководства, он характеризовал каждого подробно и рекомендовал стиль поведения с каждым в отдельности. Он предупреждал меня об опасностях, исходящих от некоторых, и советовал тех, с кем мне надлежало подружиться.

«Это Перуанский, твой непосредственный начальник, постарайся с ним ладить, но держись на дистанции. Он играет “хорошего друга”, но фальшив и хитер, как большинство азиатов. Если ему это будет выгодно, он вставит тебе кол в задницу. За свою карьеру он продаст всех и вся. Перуанский никогда не был в России, а родился в семье врача-эмигранта и мамы-иранки. Он состоял членом НТС, но формально вышел из партии, чтобы делать карьеру на “Радио Свобода”. Он участвовал в различных акциях против нашей страны.

Присмотрись хорошенько к Олегу Красовскому. Он тоже состоял в НТС и по имеющейся у нас информации активно работал советником американской контрразведки в Юго-западной Азии. До поступления на “Радио Свобода”, Виктор и Татьяна Вербицкие сотрудничали с американской военной контрразведкой и, возможно, до сих пор сохранили там контакты.