Подлинная история СССР - [13]

Численность населения на начало года	Численность населения на начало года
1927	147,0	147,0	148,7	148,7
1928	150,2	150,2	151,6	151,6
1929	153,4	153,4	154,7	154,7
1930	156,0	156,0	157,4	157,4
1931	158,4	158,4	159,8	159,6
1932	160,4	160,4	161,8	161,8
1933	161,8	162,5	162,9	164,0
1934	159,3	164,5	156,8	166,1
1935	159,8	166,6	158,2	168,4
1936	161,7	168,5	160,1	170,5
1937	163,8	170,6	162,5	172,8
1938	167,0	172,8	165,5	175,1
1939	170,5/190,7	175,0/195,2	168,5/188,8	177,4/197,6
1940	194,5	197,6	192,6	200,3
1941	197,3	200,5	195,4	203,2
1946	168,7	171,9	170,5	178,3
1947	170,7	173,9	172,1	179,8
1948	172,9	176,4	173,7	182,4
1949	175,7	179,0	175,9	185,1
1950	178,5	181,6	179,2	187,7
1951	181,6	184,7	182,3	191,0
1952	184,8	187,9	185,5	194,3
1953	188,0	191,2	188,7	197,6

* «Нормальные» уровни естественного прироста населения:

Таблица 2.7. Население России в 1992–2007 гг.

Год	Фактические демографические показатели, млн. чел.	Демографические показатели при уровне естественного прироста населения 1990 г.*, млн. чел.
	Численность населения на начало года	Численность населения на начало года
1992	148,5	148,6
1993	148,6	148,9
1994	148,5	149,3
1995	148,4	149,6
1996	148,3	149,9
1997	148,1	150,2
1998	147,8	150,6
1999	147,5	150,9
2000	146,9	151,2
2001	146,3	151,6
2002	145,6	151,9
2003	145,0	152,2
2004	144,2	152,6
2005	143,5	152,9
2006	142,8	153,2
2007	142,2	153,6
2008	142,0/137,7**	154,0

* Уровень естественного прироста населения в 1990 г. — 0,22 %.

** Численность населения за вычетом миграционного прироста (4,3 млн. чел) в 1992–2007 гг.

Цифры фактической динамики населения СССР в 1927–1952 гг. приведены в таблице 2.6. в двух вариантах: по данным ЦСУ СССР (1964 г.) и по данным книги Андреева Е. М., Дарского Л. Е. и Харьковой Т. Л. «Население Советского Союза. 1922–1991 гг.». Книга Андреева Е. М., Дарского Л. Е. и Харьковой Т. Л. — последнее подробное исследование динамики населения СССР, выполненное профессионально и добротно, но оно было проведено в 1991–1993 гг. — в период «истерического демократизма». Атмосфера злобного антисоветизма того времени сказалась на позиции авторов. В частности, их отношение к 30-м годам прошлого века чётко характеризует следующий фрагмент из книги: «Кроме непосредственных смертей от голода 1933 г. и расстрелов в 30-х годах, к потерям следует отнести сокращение продолжительности жизни людей, поставленных в ужасающие условия. Надо учесть ухудшение жизни всего народа, снижение потребления, а также нагнетание всеобщей подозрительности и страха, постоянного состояния стресса. Огромные массы людей: ссыльные, заключённые в тюрьмах и лагерях — находились в особо тяжёлых условиях, и их смертность была очень высокой».

Это мнение не соответствует реалиям 30-х годов прошлого века. Смертность среди заключенных в те годы, как уже было показано, не была «очень высокой». Никакого «ухудшения жизни всего народа, снижения потребления» не было. Наоборот, мои сельские родственники даже в благополучные 70-е годы говорили: «Так хорошо, как перед войной, мы больше никогда не жили». Об улучшении жизни населения страны с середины 30-х годов пишет дипломат и журналист В. М. Бережков: «Если перечислить продукты, напитки и товары, которые в 1935 г…появились в магазинах, то мой советский современник, пожалуй, не поверит. В деревянных кадках стояла черная и красная икра по вполне доступной цене. На прилавках лежали огромные туши лососины и семги, мясо самых различных сортов, окорока, поросята, колбасы, названия которых теперь никто не знает, сыры, фрукты, ягоды — все это можно было купить без всякой очереди и в любом количестве. Даже на станциях метро стояли ларьки с колбасами, ветчиной, сырами, готовыми бутербродами и различной кулинарией. На больших противнях были разложены отбивные и антрекоты. А в деревнях в любом дворе в жаркий день… вам выносили кружку молока или холодной ряженки и не хотели брать деньги».

Есть много свидетельств, что уровень жизни в СССР в предвоенные годы был значительно выше, чем в соседних странах. Это подтверждается, в частности, тем, что в золотом эквиваленте бюджеты ряда восточноевропейских государств в расчёте на душу населения были во много раз меньше, чем в СССР: в Литве — в 35 раз, в Латвии — в 43 раза, а в Польше — в 47 раз.

В «Новом мире» опубликованы воспоминания Анатолия Гулина о пребывании в немецком плену, а затем в итальянском партизанском отряде. Он пишет: «Не будет лишним отметить, что лагерная жизнь в значительной мере повлияла на мировоззрение многих обитателей лагерей. Большинство из тех, кто ранее к советской власти относился отрицательно и ругал ее почем зря, теперь становились ярыми ее сторонниками и вспоминали жизнь в Советском Союзе добрым словом. Позже, оказавшись на чужбине, я заметил, что многие, вольно или невольно сравнивая жизнь за рубежом с жизнью в Советском Союзе, становятся пропагандистами идей социализма, восхваляя (иногда греша при этом против истины) существующие в Советском Союзе законы, порядки, саму жизнь, поднимая авторитет нашей страны в глазах иностранцев…».

О пребывании в Италии Гулин вспоминает: «Простые люди имели весьма слабое представление о России. Когда на вопрос, откуда я, я ответил, что с Урала, из города Челябинска, это только озадачило моего собеседника. О существовании Уральских гор и Челябинска никто из тех итальянцев, с кем я тогда беседовал, представления не имел. Тогда я решил сказать, что я из Сибири. Сибирь-то во всем мире знают. Сибиряк? — удивился итальянец. Но ведь у вас лицо не покрыто волосами и нет рожек на голове. Какой же вы сибиряк? Дело в том, что на немецких плакатах сибиряки изображались волосатыми и с рожками. С большим трудом мне удалось убедить его, что сибиряки ничем не отличаются от остальных людей. Вообще меня поражала скудость их знаний о мире за пределами Италии. Наш рядовой колхозник в сравнении с итальянскими крестьянами выглядит академиком… Наш быт был им непонятен, кое-что у них вызывало удивление и недоверие. В частности, очень удивляло, что у нас бесплатное обязательное семилетнее обучение, бесплатное медицинское обслуживание, очень низкая квартплата и нет безработицы».