Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - [288]
4
По официальной версии, поездка в Таганрог была вызвана назначением врачей. Они нашли, что для здоровья императрицы Елизаветы Алексеевны полезно провести зиму на юге.
Сама по себе эта версия выглядит неубедительно.
Не очень-то веской была причина, чтобы императору покинуть свою столицу на столь длительный срок. Не слишком удачно было выбрано и место для лечения. Все-таки побережье Азовского моря, даже и в России, далеко не самый лучший зимний курорт.
Тем не менее 1 сентября император покинул Петербург.
Только он сам, кажется, и знал, что покидает свою столицу навсегда.
Странным и зловещим был этот отъезд…
Из Каменноостровского дворца император выехал ночью, выехал без всякой свиты.
В четыре часа с четвертью пополуночи коляска императора, запряженная тройкой, остановилась у ворот Александро-Невской лавры.
Здесь его уже ждали. Александр I принял благословение от митрополита Серафима и направился в соборную церковь.
«Спаси, Господи, люди Твоя», – запели монахи.
Войдя в собор, государь остановился перед ракою святого Александра Невского, и началось молебствие…
Когда наступило время чтения Евангелия, император сказал митрополиту: «Положите мне Евангелие на голову!», и опустился на колени.
По окончании молебна государь посетил схимника отца Алексея.
Когда дверь кельи отворилась, мрачная картина представилась глазам государя: пол и все стены до половины были обиты черным сукном; с левой стороны у стены виднелось большое Распятие с предстоящими Богоматерью и евангелистом Иоанном; у другой стены кельи находилась черная, длинная деревянная скамейка; лампада, горевшая перед иконами, тускло освещала печальное жилище.
Когда император вошел в келью, схимник пал на колени перед Распятием.
– Государь, – обращаясь к Александру, сказал он. – Молись!
Александр I положил три земных поклона, а схимник, взявши крест, прочел отпуст и осенил государя.
По окончании молитвы государь вполголоса спросил у митрополита:
– Где спит схимник? Я не вижу постели…
– Спит он, – отвечал митрополит, – на том же полу, перед сим самым Распятием, пред которым молится.
– Нет, государь, и у меня есть постель, – сказал схимник и повел императора за перегородку в своей келье, где стоял черный гроб, в котором лежала схима, свечи и все относящееся к погребению. – Смотри! Вот постель моя, и не моя только, а постель всех нас: в ней все мы, государь, будем спать.
– Государь, – продолжал схимник. – Я человек старый и многое видел на свете; благоволи выслушать слова мои. До великой чумы в Москве нравы были чище, народ набожнее, но после чумы нравы испортились; в 1812 году наступило время исправления и набожности, но по окончании войны сей нравы еще более испортились. Ты – государь наш и должен бдеть над нравами. Ты – сын Православной Церкви и должен любить и охранять ее. Так хочет Господь Бог!
Когда император садился в коляску, в глазах его стояли слезы.
Перед выездом из Петербурга государь остановился у заставы и, обратившись назад, несколько минут, в задумчивости, глядел на город, как бы прощаясь с ним.
Существует предание, что, остановившись в Нижнем Новгороде, Александр I заезжал в Саров к великому молитвеннику и чудотворцу Серафиму Саровскому.
«В 1825 году старец Серафим однажды обнаружил будто бы какое-то беспокойство, – пишет Е.Н. Поселянин. – Он точно ожидал какого-то гостя, прибрал свою келью, собственноручно подмел ее веником. Действительно, под вечер в Саровскую Пустынь прискакал на тройке военный и прошед в келью отца Серафима. Кто был этот военный, никому не было известно; никаких предварительных предупреждений о приезде незнакомца сделано не было.
Между тем великий старец поспешил навстречу гостю на крыльцо, поклонился ему в ноги и приветствовал его словами: “Здравствуй, Великий Государь!” Затем, взяв приезжего за руку, отец Серафим повел его в свою келью, где заперся с ним. Они пробыли там вдвоем в уединенной беседе часа два-три. Когда они вместе вышли из кельи и посетитель отошел уже от крыльца, старец сказал ему вслед: “Сделай же, Государь, так, как я тебе говорил”».
Считается, что это и был император Александр I.
Во время этой встречи преподобный Серафим предрек: «Будет некогда Царь, который меня прославит, после чего будет великая смута на Руси, много крови потечет за то, что восстанут против этого Царя и самодержавия, но Бог Царя возвеличит»…
В Таганрог император Александр I приехал 13 сентября.
Через десять дней приехала императрица, которая буквально сразу же начала быстро поправляться – «окрепла и физически и морально».
20 октября Александр I отправился в Крым…
Накануне произошел знаменательный разговор.
В четвертом часу пополудни небо затянуло тучами и стало очень темно. Государь приказал камердинеру Анисимову подать свечи.
Когда небо прояснилось и сделалось светло и солнечно, Анисимов осмелился побеспокоить государя.
– Не прикажете ли, Ваше Величество, свечи принять? – спросил он.
– Для чего? – спросил государь.
– Для того, государь, что по-русски со свечами днем писать не хорошо, с улицы могут подумать, что здесь покойник.
– Ну, когда так, – сказал государь, – то возьми свечи…
Ермак с малой дружиной казаков сокрушил царство Кучума и освободил народы Сибири. Соликамский крестьянин Артемий Бабинов проложил первую сибирскую дорогу. Казак Семен Дежнев на небольшом судне впервые в мире обогнул по морю наш материк. Об этих людях и их подвигах повествует книга.
Сейчас много говорится о репрессиях 37-го. Однако зачастую намеренно или нет происходит подмена в понятиях «жертвы» и «палачи». Началом такой путаницы послужила так называемая хрущевская оттепель. А ведь расстрелянные Зиновьев, Каменев, Бухарин и многие другие деятели партийной верхушки, репрессированные тогда, сами играли роль палачей. Именно они в 1918-м развязали кровавую бойню Гражданской войны, создали в стране политический климат, породивший беспощадный террор. Сознательно забывается и то, что в 1934–1938 гг.
Выдающийся поэт, ученый, просветитель, историк, собиратель якутского фольклора и языка, человек, наделенный даром провидения, Алексей Елисеевич Кулаковский прожил короткую, но очень насыщенную жизнь. Ему приходилось блуждать по заполярной тундре, сплавляться по бурным рекам, прятаться от бандитов, пребывать с различными рисковыми поручениями новой власти в самой гуще Гражданской войны на Севере, терять родных и преданных друзей, учительствовать и воспитывать детей, которых у Алексея Елисеевича было много.
Новая книга петербургского писателя и исследователя Н.М. Коняева посвящена политическим событиям 1918-го, «самого короткого» для России года. Этот год памятен не только и не столько переходом на григорианскую систему летосчисления. Он остался в отечественной истории как период становления и укрепления большевистской диктатуры, как время превращения «красного террора» в целенаправленную государственную политику. Разгон Учредительного собрания, создание ЧК, поэтапное уничтожение большевиками других партий, включая левые, убийство германского посла Мирбаха, левоэсеровский мятеж, убийство Володарского и Урицкого, злодейское уничтожение Царской Семьи, покушение на Ленина — вот основные эпизоды этой кровавой эпопеи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В юности душа живет, не отдавая никому отчета в своих желаниях и грехах. Что, например, страшного в том, чтобы мальчишке разорить птичье гнездо и украсть птенца? Кажется, что игра не причинит никому вреда, и даже если птенец умрет, все в итоге исправится каким-то волшебным образом.В рассказе известного православного писателя Николая Коняева действительно происходит чудо: бабушка, прозванная «птичьей» за умение разговаривать с пернатыми на их языке, выхаживает птенца, являя детям чудо воскрешения. Коняев на примере жизненной истории показывает возможность чуда в нашем мире.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.