Подкидыш - [19]
— А что ты для меня сделал такого, без чего бы не продышал? — не поверил Колька.
— Садись! — указал на скамью.
— Кто тебя в этот барак взял? Думаешь — начальство определило? Да без моего слова ты сюда не вошел бы! На работу кто послал? Учат делу по чьему слову? По твоей просьбе? Да ею даже подтираться не станут. В ларьке ты отовариваешься в долг. А кто за тебя поручился? Продолжать?
— Не надо, — понял Николай.
— Тогда иди и вкалывай. Помни, у тебя, как и у всех, нет своего заработка. У нас общак! Свое на воле иметь будешь. И попробуй сачкани! — пригрозил вслед.
Прошло с полгода. Николай отдавал половину заработка Егору, из оставшихся часть расходовал па ларек, часть отсылал домой. Он уже многому научился. Умел сам делать стулья, кресла, диваны, столы. Теперь учился собирать стенки, горки, серванты.
Однажды его позвали в спецчасть, чтобы сделал замеры столов для сотрудников. Николай замерял, делал необходимые записи. И не заметил, как оказался один на один с оперативником, придвинувшимся почти вплотную:
— Калягин, передохните. Сейчас перерыв. Давайте поговорим с вами, — предложил сигарету.
Колька отказался. Но не от отдыха.
— Вы родом из Сероглазки? Это село?
— Поселок, — ответил нехотя.
— У вас там родня осталась?
— Да. Старики. Братья и сестры.
— Скучаете?
— По семье. Конечно, — ответил Николай.
— А вы знаете, что могли бы выйти на волю гораздо раньше. Ну положим, через полгода…
— Как?
— Если согласитесь поработать с нами.
— Не понял. Я ж и так работаю…
— Я о другом. Об оперативной работе. Мы ставим задачу. Вы даете информацию, какая нас интересует…
— Какую информацию?
— О людях, с кем работаете, живете в одном
бараке. Вот, к примеру, нам известно, что Егор — негласный бугор вашего барака, половину зарплаты забирает у всех зэков себе на карман. Верно ли то? — спросил оперативник.
— Не знаю. У меня никто не забирает. Самому не хватает… Отдавать и делиться нечем.
— Скрываете? А почему после получки неделю на работу не ходили в первый месяц? Вас избили!
— Нет! Честно говоря, масла переел. С голодухи и пронесло. Отвык. А тут с получки дорвался. Со шконки еле успевал соскакивать. Вспоминать неохота.
— Вы знаете, кто-то из ваших продает чай зэкам зоны. Кто именно? Как получает чай! Покупает? У кого?
— Я — без понятия! Честное слово. Сам я чай не пью. Только лесной сбор! Какой у мамани, из трав. От казенного — мутит.
— А в бараке все пьют…
— Не знаю. Не интересовался.
— А надо присмотреться, прислушаться. Вам же от того будет польза…
— Нет! Я не хочу! Пробовал два раза, так
заперло, хоть ломом выбивай! — играл в дурака, непонятливого тугодума.
— Вы институт закончили?
— Было дело!
— Тогда до вас должно дойти! Или не понимаете, что предлагаю? Второго такого разговора не будет, — предупредил оперативник.
— А я не врублюсь, чего хотите от меня? Денег я все равно никому не дам! Я их зарабатываю сам! И чай пить не буду. Даже если отмудохают, — заявил Николай.
— Эх, Калягин! А ведь это ваш последний шанс! Не хотите, что ж! Считайте, что этого разговора не было…
Вечером, когда все вернулись с работы, Егор позвал Николая:
— Колись, о чем с операми трепался?
Калягин рассказал обо всем.
— Ты уже седьмой по счету, кого в «суки» фалу- ют. И с теми сорвалось у них. Не обломилось заполучить фискалов. А вот с тобой, даже я сомневался. Думал, сломают в стукачи.
— Видишь ли, Егор, я из Сероглазки. Где каждый житель — недавний спецпереселенец. На каждой судьбе своя отметина. Особо от властей. Мы никогда ей не верили. Ни в чем. И не помогали. Я сразу понял, что нужно оперативнику. И не из страха перед тобой или мужиками отказался от предложения опера. По крови, духу своему — не могу стать стукачом. Таких у нас во всем поселке нет…
С того дня Николай стал очень редко получать письма из дома. О посылках уже не вспоминал. К нему придирались бабкари по всякому мелкому поводу. Его старались высмеять и унизить на каждом шагу.
— Терпи, Колька, опера тебе мстят, что сломать не привелось. Так всегда бывало…
— И чем кончалось? — поинтересовался Николай.
— От четверых отстали. А трое не выдержали, полезли на рожон. Одного — в шизо приморили, да так, что чахотку получил. Выпустили помирать на воле. Двоим — дополнительные сроки впаяли п отправили в другие зоны. Ты крепись. Знай, у других — хреновей! Это уже Заполярье. Оттуда живьем не выскочишь. Это все равно, что с тещей под одной крышей до смерти канать.
— Егор! С тещей еще можно сдышаться! А вот с опером попробуй! — хохотнул кто-то из мужиков.
— Для меня что теща, что опер — одной суки выблевки! Я их всех одним ногтем давил бы, — отозвался бугор рыком.
Но Колька понял, опера еще не скоро отстанут от него.
«Как тебе наш сын? Я высылала тебе фотографию Павлика. А ты в ответе ни словом не обмолвился о нем! Неужели не скучаешь?» — спросила в письме Арпик. Николая затрясло. Фото сына он не получал. Он просил его… В каждом письме. И ждал…
— Не требуй у оперов. Это бесполезняк! — убеждал Егор Николая. И добавлял: — Тебе до воли немного осталось. Потерпи. Увидишь живого! Вон я, тоже жду! Думаешь, меньше тебя семью люблю. И жену, и детей хочу увидеть. Потому не возникаю, не лезу на рожон.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
"Тайга — закон, медведь — хозяин!"Таков закон Сибири.Таков закон "заключенных параллелей" сибирских лагерей. Закон, согласно которому живут в затерянных среди сибирской тайги поселках и бывшие зеки — ссыльные поселенцы…В таких поселках случается многое.Но на этот раз случилось — убийство.Убийство человека, никогда и никому не сделавшего зла. Странное, нелепое, дикое убийство. Убийство, которое расследуют двое — местный защитник закона и местный криминальный авторитет.Кто из них выйдет на след преступников первым?..
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
Рассказ Охота на Тигра погружает в окопы Великой Отечественной Войны давая почувствовать всю тяжесть быта и накал сражения отряда бронебойщиков. Популярность книг и фильмов о войне доказал факт успеха "«28 Панфиловцев» и то что книги о мужестве предков были и будут интересны читателям всех возрастов. Книга посвящена Павлу Ивановичу Шпетному – подбившему из противотанкового ружья 6 танков.
«Три разных армии» — это сборник рассказов. Действие «Артиллерийской дуэли» происходит во время Великой Отечественной. Молодой необстрелянный и плохо обученный солдат неожиданно попадает в страшную переделку, но видя, как храбро ведут себя товарищи, решает стоять до конца, это и спасает ему жизнь. Но коммунистическая пропаганда даже простой солдатский подвиг извращает по-своему. Рассказ «Дембельский аккорд» посвящен советской армии времен застоя. Здесь повествование сопряжено с юмором, т. к. иначе и быть не может.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
До "дембеля" рядовому Данко Шагаеву осталось немного, но долгожданная встреча с "гражданкой" под угрозой. Из части, где он служит, стали исчезать молодые солдаты, и командиры видят причину этого в "дедовщине". Обстоятельства складываются так, что Данко оказывается перед выбором: отправиться в дисбат, или выяснить, куда исчезают солдаты. Сумятицу в происходящее вносят дикий ротный старшина, возлюбленная Шагаева красотка Наташа из санчасти, и события, которые стали стремительно происходить в полку в последнее время.
«Китобои» — это не десяток угрюмых парней в противогазах, это нормальная ОПГ со своей структурой, интригами и конфликтами. И снабженцами, да. Как и в каком составе принималось непростое решение об убийстве императрицы Джессамины Колдуин, и что из этого в конце концов вышло — ниже. (Фанфик по игре «Dishonored»).
Они - `блатные`.Люди, обитающие по своим `неписаным законам` не только за колючей проволокой, но и в `мирной` жизни.Воры, бандиты, налетчики тоже когда-то `уходят на покой`. Но даже став вполне `респектабельными господами`, они уже попросту не в силах отказаться от правил, испокон веку правящих `фартовым народом`.И тогда уютный, тихий на первый взгляд поселок превращается в действительности в `блатную малину`, где `обожженные зоной` вольно или невольно творят жесткий и в чем-то честный воровской закон...
"Тайга — закон, медведь — хозяин". Таков принцип жизни в глухом поселке, где царит истинно звериный закон — ВЫЖИВАЕТ СИЛЬНЕЙШИЙ! Здесь в немыслимый клубок сплетены жизни уголовников-ссыльнопоселенцев, "крутых парней", приехавших за шальными заработками, и молоденьких девчонок-геологов, еще не знающих: ЗДЕСЬ, в "волчьей стае", женщин отбивают КОГТЯМИ и ЗУБАМИ, а судьбу человека решает ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО ТАЙГА…
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!