Подкарпатская Русь - [87]
Говорил Богдан тем особенным доверительным тоном, которому нельзя не верить.
Однако старуха толком так и не поняла, а чего этот таранта уцелился вести панский уход за земелюшкой только с дочкиной делянки. Старуха и спытай напрямик про то.
– А, это уже секрет фирмы, – кокетливо ушёл от ясного ответа Богдан. – То вы уж спросите у самой у Марики.
– Ох, хлопче, – отмякая душой, ласково погрозила пальцем старуха Богдану. – Смотри, не плутуешь у меня? Правду поёшь-чечёкаешь? Со мной начинай по правде и во всем малом. Инакше не сварим мы с тобой ни кулеша ни каши. Подгорит!.. У тебя в запасе двадцать девять дней, так шо ты хорошенько всё промозгуй. Хоть оно и кажуть, жить с жинкой, а не с тёщей. Дак и тёща ж будет не за дверью… Я чула и так: сперва выбери тёщу, а потом и жинку… Кумекай… Бабака я шумная, як речка, колы шо не по мне… Против дела… Колы ото во вред делу, так скандалистка я невозможная!
– А я сам скандалист первостатейный. Подарок с перцем… Вот, думаете, вы первые мне про землю твердите? Думаете, сами мы, строители, и в ус не дуем? Считаете, все мы пирожки горелые, дальше премий ни на что и не способные? Будьте спокойны. Свои болячки мы знаем получше вас. Нянчимся с ними. А подсобить нам некому. Вот вы знаете, какую беду несут тем же птицам наши газовые трассы?
– Ну-ну, – с любопытством подживила Богдана старуха, – скажешь, и я прознаю.
Богдан с пятого на десятое повёл издалека, С того, что трубы ест ржа. И чтобы посбить рже аппетит, чтоб не так скоро ела, нужен электрический ток. Ток умедляет коррозию. Вот вдоль газа и понавесили малой силы электролинии.
Трубам под током хорошо. Так зато птицам горе. Садясь на столбы или взлетая со столбов, аисты ли, орлы ли часто и густо гибнут. У того же орла размах до полутора метров, простор меж проводами куда тесней. Как тут не коснуться крылами разом обоих проводов? А коснулся – спёкся.
Обернулись эти линии ловушкой для крупных птиц.
Человек сжалился над мёртвым металлом, а на живую птицу души не хватило.
Вычитал Богдан в «Комсомолке» у Пескова, что «на Британских островах загнездился орлан-белохвост. Вблизи этого единственного гнезда поставили караул, чтобы никто и ничто не потревожило редкую птицу. Так человек пытается сохранить крохи от некогда большого каравая дикой природа».
Не доживём ли и мы до такого края?
Мучило Богдана, что поневоле губил птиц. Не строй он газопроводы, не было бы и этих злосчастных линий. Но как же не строить? И строить надо, и выводить птиц из беды надо, покуда не поздно. Да как?
Разве нельзя пустить ток по кабелю? Разве нельзя гонять по изолированным проводам? Тогда не надо б было пробивать просеки да и птицам никакой угрозы. Наконец, разве нельзя уснастить линии присадами, напоминающими уличные телеантенны? Крепи присады на столбах чуть выше проводов, и птицы – птицы всегда мостятся где повыше – непременно станут садиться на присады. Уже никогда не притронутся к проводам.
Свои горячие письма-предложения куда только ни засылал Богдан. Достучался до Москвы, до газового министерства. Ему вежливо отвечали, что работа над присадами вёдется. Но уходили годы, и никаких присад он не видел на линиях.
Про его переписку с «самим центром» знали все на участке, и все разно относились к нему. Одни в глаза сочувствовали, а позаглазно называли его птичий Дон-Кихот, пташкин плакун. У других он шёл не выше тихого, упрямого скандалиста. Рядили: критиковать не пахать, критикнул – отдохнул.
Переписку не одобрила и старуха.
– Писанину ты брось, – приблизившись к Богдану и наклонившись над его плечом, твёрдо, но еле слышно сказала, будто боялась, что услышит кто-то нежелательный третий. – Человек не солнышко, всех не обогреет… А так с жару настрекочешь ще кучу сору, допекёшь кого невзначайку сверха… Не сдёрнули б с начальства самого!
Богдан печально покривил рот в улыбке.
– А почему вы решили, что я начальник?
– Раз на машине раскатываешь, кто ж ты? Простому работуну машину не подгонят на борщ слетать.
– Начальник участка… Безвидная бугринка на равнинке… Невелика кочка…
– Велика… невелика… А всяк береги свою марку, – назидательно заметила старуха и глубоко вздохнула. – Ось бачу, с душой ты. За пташек всё убиваешься. А шо ж ты ничо про сэбэ не стукнешь? Дражнять-то хоть як, зятьюшка? – с весёлым укором пальнула.
Богдан перестал есть. Отодвинул миску.
– Да… – законфузился, – Богдан я… Богом данный… И фамильюшка по мне. Гойдаша… Перекати-поле… Как дожал техникум, куда только не забрасывало! В Средней Азии газ тянул… В Сибири тянул… С Урала вот дотащим нитку до границы… И амбец моим странствиям. Тридцатую осень топчу землю… Пора к одному берегу притираться…
Старуха горестно покачала головой.
– Вашей житухе зависти не положишь. Повсегда грязный, яко чёрный ворон…
– Танки грязи не боятся! – хохотнул Богдан.
– Все дожди, все снега ваши. Тянете тепло в дома другим. А сами мёрзнете-холодаете… Всё на холодняку… Батько-матирь игде?
– Да где… Мамко померла, я в первый класс только что толкнулся. Отец пристал в примаки к одной в дом. Не на судьбе женился, плохо лепилась у отца жизнь. Свара за сварой… Сунул меня в детдом… Когда ни приедет проведать, всё в глазах полно слёз, вины. На детдомовской роскоши я и возрос… Скоро и отец помер…
Героиня романа «Оренбургский платок» – вязальщица знаменитых оренбургских платков, натура самобытная, стойкая, цельная. Писатель «разрешил» ей самой поведать о своей трудной судьбе, что придало повествованию яркую, неповторимую, пленительную выразительность.
Раньше основная часть этой книги юмора была напечатана под названием «Блёстки» в пятом томе собрания сочинений А.Н.Санжаровского в десяти томах (тринадцати книгах). Москва, 2004.
Грузинская поэма «Кавказушка» воскрешает необычные события Второй мировой войны.Простая грузинка мать отправилась на фронт к раненому сыну в Россию, под Новороссийск, и через некоторое время уже с выздоровевшим родным сыном бок о бок с русскими сражалась против общего врага на кубанской земле.За эту поэму автор удостоен Всероссийской литературно-художественной премии «Золотой венец Победы» за 2011 год (Москва).
«Неужели мы никогда не расплатимся ничем за пренебрежение к истории своей, воплощённой в конкретной старухе, старике? В единичной, частной судьбе, которая неотделима от судьбы Отечества?»Эти строки я с удовольствием взял бы эпиграфом к этой повести, настолько метко в них слита суть произведения.Простая история. Двое прожили совместную долгую жизнь. Коллективизация. Война. Оккупация. Восстановление… Жили одними заботами со страной.Нажили они семерых детей. Но брак так и не зарегистрировали. Так получалось – за неотложными делами всё некогда было.
Остросюжетный роман «Сибирская роза» повествует о трагической судьбе потомственного врача-онколога Таисии Викторовны Закавырцевой. Тридцать лет сибирская волшебница, Воительница излечивала раковые заболевания, сочетая опыт народной медицины с официальной.
Это сборник коротких рассказов в русских народных пословицах, поговорках, присловьях, приметах, загадках обо всём том, что окружает человека. Мне не хочется выводить самого человека за рамки этих своеобразных рассказов, поскольку для человека «природа не храм, а мастерская, и он в ней работник». Не потому ли народ, слагая пословицы, скажем, о зверях или птицах, не забывал в этих пословицах и самого человека?Примета - дитя опыта. Многовекового опыта народа.Она заслуживает глубокого внимания и изучения.Анатолий Санжаровский.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!