Подержанные души - [86]

Лили поздоровалась с обеими бабусями, и они вернули ей приветствие с тем же отвращением и недоверием, каким наделяли ее с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать и она только пришла к Чарли Ашеру работать.

– Лили, – по очереди произнесла каждая, медленно, как приветствие, которому чуть-чуть не хватало до плевка на трех языках.

– Мы берил Софи купил ‘вощь, – произнесла миссис Корьева.

– Мож, закусывай, – с вызовом безо всякой внятной причины произнесла миссис Лин.

– Что, обе? – спросила Лили.

Миссис Лин рванулась в атаку крохотными шажочками, дважды по пути остановившись, чтобы отцепить тележку от края барной стойки, – но тем не менее накинулась прямо на Лили и бросила ей в лицо… ну, в общую область бюста Лили, но смотрела при этом она ей в лицо.

– Ты думай, мы не знай, как Софи воспитывай? Мы Софи воспитывай с пеленка. Мы знай, что для нее хорошо. Не Майк.

– Что мужчинка? – произнесла миссис Корьева. – Не настоящий. Воображаемый. Он наркушка. Я видал в “Опре”.

– Налкушка! – выговорила миссис Лин. После чего произнесла что-то по-кантонски, чего Лили не уловила, если не считать “белый бес”, что она давно уже выучила, потому что так миссис Лин называла всех, кто не был китайцем.

– Может, вам, дамы, стоит подождать, пока не вернется Майк. Он ненадолго вышел.

– Мы уходяй, – сказала миссис Лин. – Мы идяй четыре квартала до рынка на Стоктон, четыре квартала домой. Два часа от силы. Ты говоряй. Мы пошляй.

И две матроны сопроводили Софи через заднюю комнату и в переулок через железную дверь – и Лили отпустила их, потому что ну в самом деле: всего четыре квартала, а сейчас день в самом разгаре, – поэтому никакой опасности от Морриган. Ну и еще потому, что она их обеих немного побаивалась.

– Пока, Лили, – крикнула Софи, когда за ними закрывалась дверь.

У Лили зажужжал телефон. Звонил М. На полсекунды она призадумалась, не отправить ли его звонок на голосовую почту, но затем вспомнила, что он еще ничего не знает о ее особенности.

– Глаголь, – произнесла она.

– Лили, ты где?

– Я в рестор… у Ашера.

– Все в порядке?

– Я таинственна.

– Хорошо. Слушай, Ашер говорил, что отправляет свою дочь из города с сестрой. Я хочу убедиться, что ты уедешь с ними.

– Нет. У меня работа. Я не могу…

– Черт возьми, Лили, ты не могла б… – Она слышала, как он выдохнул – так он изо всех сил старался не закричать. – Мне нужно знать, что ты в безопасности.

– Отвянь, М. У меня все прекрасно. Белый день на дворе.

– Не имеет значения. Это не Морриган. Мы тут говорим о совсем другом уровне подонства. Этот эбанамат может куда угодно ходить, в любое время суток. Ты меня слышишь, девочка? Тебе нужно отвалить, прямо сейчас, и оставаться в отвале, пока эта срань не закончится – или вообще все не закончится. Мне от тебя это нужно.

Лили сползла с барного табурета, обежала стойку в заднюю комнату и распахнула стальную дверь в переулок. Там никого не было.

– Э-э, М, мне придется тебе перезвонить.

23. Странные аттракторы

Одри скучала по своим Чарли. По Большому Чарли – тот был ее сотоварищем, ее возлюб-ленным, ее лучшим другом – и по Вихлявому Чарли, поскольку в отсутствие Большого Чарли с ним бывало весело, он лучше собаки и несколько самостоятельнее за собой следил. Что-то вроде разговорчивого котика, который при этом не вредина, однако его все равно можно развлечь веревочкой.

Чарли пробыл в новой квартире у себя в прежнем доме лишь полтора дня, а Одри уже пыталась придумать, как им поменять весь жизненный уклад так, чтобы они могли быть вместе, но все-таки выполняли свои обязанности. Первым ее порывом было переселить Чарли и Софи в буддистский центр. В конце концов, она в себе носила душу матери Софи; ребенок достаточно быстро свыкнется с тем фактом, что она не еврей. Но Чарли считал, что это будет несправедливо по отношению к Джейн и Кэсси, которые по-настоящему преданы воспитанию Софи как собственного ребенка, а к тому же Чарли, населявший ныне тело Майка Салливэна, вовсе не походил на того Чарли, в каком мир признавал отца Софи и теперь считал мертвым. Простейшим решением – хоть и не легчайшим для Одри – было оставить должность в буддистском центре и переехать в дом к Чарли и Софи, а это превратит ее во что? Ее цепляние за титул преподобной Амитабхи Одри Уокер Ринпоче из буддистского центра “Три драгоценности” – это откат в осознанности или нет? Цепляется ли она за свое эго, в котором нет смысла? Более того, не ханжа ли она, раз не отпускает эго, желание, привязанность, как сама же предписывает, когда передает учение?

Но имелась и хорошая сторона: все это может оказаться весьма спорным в том случае, если то неравновесие, что, похоже, колебалось по всему Заливному району, уничтожит весь мир света в известном нам виде и всех вместе низвергнет в темный пандемониум уничтожения и беспорядка. Стало быть, это работало на нее. Она решила позвонить Чарли и отпраздновать их освобождение в мир Страшного суда, но, пока прокручивала список контактов в поисках телефона Майка Салливэна, зазвонил один из городских телефонов центра. Мобильник она сунула в карман и сняла трубку на – кухне. На экранчике высветилось “МАЙК САЛЛИВЭН”.