Подержанные души - [39]

ПОТЕРЯЛИСЬ

2 ирландских адских пса.

Очень черные, как медведь.

Громадины, как медведь.

Отзываются на Элвина и Мохаммеда.

Любят кушать всё. Как медведь!

НАГРАДА!

– Это вы писали, миссис Корьева? – спросила Лили.

– Я двух медведей вставила и про Ирландию, – сказала Софи. – Папуля говорил, никто не поверит, если их звать просто адскими псами, а вот если скажешь, что это ирландские адские псы, все станут думать, будто про них что-то слыхали.

Из кошачьей переноски на стойке послышалось ка-кое-то царапанье, и Софи ее как будто только что заметила.

– Эй, а это у тебя что? У тебя там к…?

Лили зажала Софи рот рукой.

– Нет. Нету. Там ничего нет. Ничего. Поняла меня?

Софи кивнула из-под руки Лили. Та неохотно убрала руку.

– Я и не собиралась говорить, – произнесла Софи.

– Я знаю, – сказала Лили. – Я просто несу пустую переноску подруге. Там кое-какая еда, она шевельнулась.

– Ладно, – сказала Софи.

– Нам пора, лапочка, – сказала миссис Корьева. Когда Лили схватила Софи, русская матрона обогнула угол барной стойки, словно огромный грудастый вихрь, и мебельный степлер по-прежнему держала наготове. Лили более-менее не сомневалась, что еще пара секунд – и ее собственный лоб окажется скреплен “скрепцом”.

– Давайте уж, – произнесла Лили. Она бережно приподняла Софи с табурета и поставила ее на пол, затем присела перед ней. – Надеюсь, своих гав вы найдете.

Софи обняла Лили.

– Приходи к нам в гости. И принеси особую-особую пиццу.

– Приду, – ответила Лили. – Пока, Софи. До свиданья, миссис Корьева.

– Па-ка, – произнесла Софи, выводя миссис Корьеву через железную дверь в переулок. Миссис Корьева на прощанье навела на Лили взгляд, целя в нее бородавкой сбоку носа – мол, смотри у меня.

Едва за ними закрылась дверь, из кошачьей пере-носки раздался душераздирающий вой.

– У тебя все в порядке, Ашер?

– Я так по ней скучаю. Она такая большая выросла.

– Прости. – Лили погладила верх переноски.

– Что такое особая-особая пицца?

– Это пицца под пылающим куполом, а внутри – макароны с сыром. Я создала ее для Софи, чтобы отпраздновать ее переход в вегетарианство.

– Она вегетарианка? В прошлом году овощи ей даже не нравились.

– Все в порядке. Она вегетарианка только потому, что это тема у других девочек. Джейн убедила ее, что можно быть вегетарианцем, даже если кушать животных – но только тех, которые тоже кушают овощи.

– Это значит, что угодно, кроме чего?

– Ну, не знаю – львов, медведей, крокодилов…

– Джейн портит мне дочь. Мне надо вернуться домой. Я все пропускаю.

– Но ты ж и так возвращаешься, верно? – промолвила Лили, стараясь приободрить его.

– Может, и нет. Мы никогда не отыщем подходящее тело.

– Нет, вот тут-то как раз хорошая новость. Я – потому тебя и шантажирую – в смысле, за тем-то я и позвонила. Мне кажется, у меня есть для тебя тело.

– Лили, я должен оказаться рядом почти в самый миг смерти. Нельзя просто вытащить труп из холодильника.

– Ты намекаешь, что я трупы в холодильнике держу?

– Просто выражение такое.

– Нет такого выражения, Ашер.

– Ладно, извини. Нет, я не думаю, что в холодильнике у тебя человеческий труп.

– Обсос. – Лили надулась. Она и забыла, какое это наслаждение – пучить губки перед Ашером. Вот бы еще увидеть озабоченность у него на нынешнем личике.

– Я ж извинился, – сказал он. – Продолжай.

– Речь о парне, с которым я на кризисной линии познакомилась. Он где-то твоего возраста, довольно приятный с виду, если тебе нравится такой тип, никакой родни у него, похоже, нет, ни жены, ни подружки, а яйца у него размерами с гриль-тостеры.

– Поверь мне, Лили, иметь огромные гениталии не так весело, как может показаться.

– Просто фигура речи. Он маляр на мосту Золотые Ворота, поэтому торчит на стальной верхотуре в сотнях футов над водой каждый свой рабочий день.

– А откуда ты знаешь, что он умрет? Мятник нашел его у себя в ежедневнике?

– Нет, М про такое вообще ничего не знает, мне сам этот парень сказал. Он хотел, чтобы я отговорила его от прыжка с моста.

– Ужас какой. У него депрессия?

– Нет. Он говорит, что прыгать хочет не чтобы от чего-то сбежать, а чтобы к чему-то добраться.

– Но разве у тебя нет нравственного обязательства его отговорить?

– Это серая зона.

– Как это может быть серой зоной? Ты работаешь на горячей линии для самоубийц. Тебе нельзя просто так взять и сказать: “Ладно, валяй”.

– Я уже так говорила. – Лили прикусила ноготь.

– Лили!

– Заткнись, это просто пример. А кроме того, никто из тех, кому я говорила прыгать, не прыгнул.

– Ну не знаю, – произнес Чарли. – Надо спросить Одри. Это она все обряды знает и прочее.

– Ты хочешь свою дочь опять увидеть или нет?

– Конечно, хочу.

– Тогда заткнись нахуй и дай мне убить тебе этого парня.

– Давай поговорим с Одри.

– Но если она скажет “валяйте” – мы поваляем, да?

– Ну да, наверное.

– Хорошо. И где же монашка с нашими напитками?

Монашка с напитками вошла в двери пятнадцать минут спустя – картонный подносик в одной руке, между стаканчиками зажата какая-то листовка.

– Вы это видели? – спросила Одри. Листовка была из тех, какие им показывала Софи. – Они по всему Северному пляжу.

– Софи с миссис Корьевой только что заглядывали, – ответил Чарли.