Поденка - [99]

– Но почему именно поденку? – спросил Прист.

– Это было кодовое название операции, которой я руководил после окончания войны. Грязный секрет Британии. Нам приказали собрать всю вразумительную информацию об экспериментах нацистских врачей. Узнать, не достигли ли они каких-то результатов, которые могли бы быть полезны. Мы называли это операцией «Поденка».

Прист пытливо взглянул на собеседника:

– И вы думаете, что Ева организовала какую-то группу? Группу, которая действует и сейчас?

– Да, я полагаю, что Ева смогла найти немало извращенцев, готовых платить за то, что она творила.

– То есть эти люди платят за то, чтобы наблюдать за действием яда.

– Вот именно.

– Но Ева давно умерла, а эта группа действует и в наши дни, – заметил Прист.

Рак кивнул. Он явно начинал уставать.

– Полагаю, у Евы Миллер был ученик. Кто-то, кому она передала свое дело.

– А вы не знаете, кто это?

– Если бы знал, я бы вам сказал. Я не переставал следить за этим более двадцати лет. Побывал на всех местах преступлений, которые, как мне казалось, могли быть связаны с группой «Поденка». Для расследования их деятельности я организовывал одну оперативную группу за другой, но мы так и не сумели близко подобраться к ним. И не смогли выяснить, кто в нее входил. Никто ничего не говорил.

– Я знаю, – кивнул Прист. – Мне известны их имена.

Рак с удивлением уставился на него:

– Вам известны их имена?

Чарли собирался ответить, когда Джессика вдруг схватила фотографию с тумбочки. Посмотрев на нее, она молча передала ее Присту. Снимок выцвел от слишком долгого пребывания на свету, но все же было видно, что изображенная на нем женщина очень красива. На лице играла полуулыбка, и что-то в нем показалось Присту знакомым.

– Это Ева? – мягко спросил он. Рак кивнул. Джессика продолжала молчать. – Вы были в нее влюблены?

Старик отвел глаза.

– Думаю, да. В каком-то смысле.

– А потом вы ее видели? Я хочу сказать – после той ночи в сорок шестом?

– Да. Один раз.

14 ноября 1978 года

Деревня под Лондоном

Рак заворочался. Что-то нарушило его сон.

Собственно, в этом не было ничего необычного. Он спал чутко со времен войны, не решаясь полностью отключиться от мира. Его мог разбудить малейший шум.

Но сейчас все было по-другому. В доме кто-то находился.

Рак встал с постели, стараясь не шуметь. В ящике тумбочки лежал револьвер. Если внизу бродит злоумышленник, лучше застать его врасплох. Лишь очень немногим придет в голову, что человек такого возраста может быть столь бдительным, поэтому преимущество на его стороне.

Рак бесшумно спустился на первый этаж. Сквозь тонкие занавески в дом проникал свет уличного фонаря, и было видно достаточно, чтобы прокрасться к гостиной.

Альберт взвел курок револьвера. Он держал оружие стволом вверх, готовый мгновенно опустить его и выстрелить в ночного гостя. Два выстрела, и назад, под прикрытие двери, как его учили.

Он заглянул в гостиную.

– Привет, Берти.

Револьвер выпал из его руки на пол, и Раку вдруг показалось, что сейчас у него подогнутся колени. Он схватился за косяк, чтобы не упасть.

– Ева.

– Извини за вторжение.

Молодая девушка, которая когда-то сидела в углу сарая, стенографируя его беседы со Шнайдером, постарела, но не настолько, чтобы он ее не узнал, несмотря на тусклое освещение.

Она сидела, положив ногу на ногу и держа в руке незажженную сигарету. Очки в черной оправе очень шли ей, подчеркивая тонкие черты лица, обрамленного невероятно белыми волосами.

– Прикурить не найдется?

Рак подошел к камину, не отрывая глаз от женщины, сидящей в его кресле, и, взяв с каминной полки коробок, зажег одну спичку и протянул Еве. Она наклонилась, сигаретой коснувшись пламени, и сделала глубокую затяжку.

– Спасибо.

– Что ты здесь делаешь, Ева?

Она выдохнула дым.

– Я слышала, ты меня ищешь.

Альберт сжал зубы. Сейчас он чувствовал к ней только презрение. Надо ее убить. Выстрелить в голову. Сколько невинных жизней он спасет, пристрелив ее? Он вернулся к двери и поднял с пола револьвер.

– Я искал тебя, чтобы положить этому конец.

– Чему именно?

– Не пытайся играть со мной, женщина. – Рак направил на нее ствол.

Ева и бровью не повела, только с любопытством смотрела на черное дуло.

– Неужели ты убьешь меня, Берти? Не глупи, убери оружие, пока не подстрелил сам себя.

– Я подобрался к тебе совсем близко. Достаточно близко, чтобы посадить тебя в тюрьму. Мне все известно. Я знаю о твоих сборищах, знаю о мужчинах, которые платят тебе, чтобы посмотреть, как ты с помощью яда умерщвляешь невинных людей. Я знаю о «Поденке».

– Знаешь? Ну и молодец. Тогда выстрели и покончи со всем этим.

– Не искушай меня! – Рак сделал шаг вперед.

Ева улыбнулась, потом встала с кресла и подошла к нему так близко, что могла бы дотянуться до револьвера. Альберт чувствовал ее запах, несмотря на табачный дым. Те же самые духи, аромат которых он помнил все эти тридцать лет. Он ничего не мог поделать с дрожью в руках.

– Берти, если бы ты хотел пристрелить меня, ты бы уже это сделал. Так почему бы нам не поговорить?

– Скоро я узнаю имена тех извращенцев, которые входят в твою группу, это просто вопрос времени.

– А что будет, когда ты их узнаешь? На этих монстров набросится толпа с вилами, чтобы линчевать? Берти, ты рискуешь меня разочаровать. Неужели у тебя совсем не осталось воображения?