Поддельный шотландец. Дилогия - [93]

   --  Боже, боже! -- воскликнул он взволнованно.

   По выражению его лица и голоса я понял, что он серьёзно напуган.

   --  Позвольте объяснить вам...  -- начал было я снова.

   --  Покорно благодарю, я больше не желаю слышать об этом. Я совершенно отказываюсь слушать... Ради вашего имени и Ранкилера, а может быть, немного и для вас самих я сделаю, что могу, чтобы помочь вам, но о фактах я более ничего не хочу слышать. Кроме того, я считаю своей обязанностью предостеречь вас. Это опасное дело, мистер Дэвид, а вы ещё так молоды. Будьте осторожны и обдумайте своё решение.

   --  Поверьте, что я уже не раз обдумал его, мистер Бэлфур, -- сказал я. -- Обращаю снова ваше внимание на письмо Ранкилера, где, надеюсь, он выразил своё одобрение по поводу моего намерения.

   --  Хорошо, хорошо, -- сказал он, -- я сделаю для вас всё, что смогу. -- С этими словами он взял перо и бумагу, посидел некоторое время размышляя, а затем стал писать, взвешивая каждое слово. -- Правильно ли я понял, что Ранкилер одобряет ваше намерение? -- спросил Бэлфур.

   --  После небольшого колебания он сказал, чтобы я, "с божьей помощью, шёл вперед,  добиваться справедливости во имя чести", -- ответил я высокопарно, подражая манере речи стряпчего.

   --  Действительно, тут явно не помешает божья помощь, -- заметил мистер Бэлфур, подписывая письмо. Он поставил перстнем печать, перечёл и снова обратился ко мне: -- Вот вам, мистер Дэвид, рекомендательное письмо. Я поставил на нем печать, не заклеив его, и отдам вам открытым, как того требует форма. Но так как я действую впотьмах, то снова прочту его вам, чтобы вы видели, то ли это, что вам нужно.

   Пильриг, 26 августа 1751 г.

   Милорд!

   Позволю себе обратить ваше внимание на моего однофамильца и родственника Дэвида Бэлфура из Шоса, эсквайра, молодого джентльмена незапятнанного происхождения и с хорошим состоянием. Он, кроме того, воспитан в религиозных принципах, а политические его убеждения не оставляют желать ничего лучшего для нашей страны. Мистер Бэлфур не рассказывал мне сути своего дела, но я понял, что он хочет объявить вам нечто важное по его мнению касательно службы его величеству и отправления правосудия -- дела, в которых ваше усердие так широко известно. Мне остается прибавить, что намерение молодого джентльмена известно и одобрено несколькими его друзьями, которые будут с волнением следить за исходом дела, успешным ли он окажется или неудачным.

   --  После чего, -- продолжал мистер Бэлфур, -- я подписался с обычными выражениями почтения. Обратили вы внимание на то, что я написал "несколько ваших друзей"? Надеюсь, что вы можете подтвердить это множественное число.

   --  Разумеется, сэр, моё намерение известно и одобрено не одним только человеком,  -- сказал я.  -- Что же касается вашего письма, за которое я осмеливаюсь поблагодарить вас, то в нем есть всё, на что я только мог бы надеяться.

   --  Это всё, что я мог написать, -- ответил он, -- и, зная, в какое непростое дело вы намерены вмешаться, мне остается только молить бога, чтобы даже этого оказалось достаточно.

IV.

   Мой родственник оставил меня у себя отобедать. "Ради чести дома", -- так он выразился. Поэтому я ещё более торопился на обратном пути, беспрестанно подхлёстывая коня. Я не мог думать ни о чем другом, кроме того, чтобы поскорее совершить следующий задуманный шаг. Оставив свой четвероногий транспорт в конюшне, я ненадолго заскочил в снимаемую квартиру чтобы переодеться и сменить сапоги со шпорами на дорогие изящные туфли. Но мой поход к Генеральному прокурору в этот день так и закончился ничем -- его не оказалось на рабочем месте. Было известно только, что они с лордом Верховных судьёй куда-то вышли ещё утром и до сих пор не возвратились. Секретарь судебной палаты не смог мне сказать точно, как его можно найти, поэтому пришлось дожидаться окончания дня и пытаться застать его дома. Здесь мне повезло больше. Слуга впустил меня в прихожую, куда доносились звуки клавесина и женское пение -- похоже хозяева что-то праздновали. Мне пришлось ждать минут пятнадцать, за которые солнце окончательно скрылось за горизонтом. Созерцая прекрасно выполненную модель стопушечного корабля, стоявшего в приёмной, я так глубоко погрузился в свои мысли, что невольно вздрогнул, когда в дверь вошёл высокий представительный мужчина.

   --  Здравствуйте, молодой человек, и простите за ожидание, -- сказал он, закрывая за собой дверь. -- Кто вы и по какому вопросу искали меня?

   --  Я пришел с рекомендательным письмом от лорда Пильрига к Генеральному прокурору, по важному делу -- сказал я.

   --  Давно вы уже ждёте здесь?  -- спросил он.

   --  О, всего лишь несколько минут, ещё не успел даже заскучать, -- вежливо отвечал я.

   --  В первый раз слышу об этом, -- продолжал он, пожимая плечами. -- Прислуга, верно, не успела доложить о вас. Но вы меня дождались, я -- Престонгрэндж, Генеральный прокурор Шотландии.

   С этими словами он вышел в соседнюю комнату. И я по его знаку последовал за ним. По дороге мне отчего-то вспомнилась цитата "в белом плаще с кровавым подбоем...", но я тут же постарался выбросить её из головы, поскольку с данной ситуацией она не имела ничего общего.