Поддельный шотландец. Дилогия - [132]
В те дни на Бассе жил божий человек, по имени Педен-пророк. Вы, вероятно, слышали о Педене-пророке?
С тех пор уже не было никого подобного ему в святости, и многие думают, что не было и прежде. Он был на вид дик и свиреп, жутко было глядеть на него, жутко слушать: на лице его точно отражался Страшный суд. Голос его, резкий, как у баклана, звенел в ушах людей, а слова его жгли слушателей, как раскалённые уголья.
На утёсе тогда жила молодая девушка, должно быть не особенно порядочная, так как это было не место для приличных женщин. Но, кажется, она была красива, и они поладили с Томом Дэйлем. Случилось, что Педен был в саду и молился, когда Том с девушкой проходили мимо него, и девушка вдруг стала, смеясь, передразнивать молитву святого. Тот поднялся и взглянул на обоих так, что от его взгляда у Тома подкосились ноги. Но, когда Педен заговорил, в голосе его зазвучало больше грусти, чем гнева.
"Бедняжка, бедняжка! -- сказал он, глядя на девушку. -- Вот ты сейчас визжишь и смеёшься, но господь уже приготовил для тебя смертельный удар, и когда тебя настигнет его кара -- ты взвизгнешь только один раз!"
Несколько дней спустя она прогуливалась по скалам в обществе двух-трёх солдат. И вдруг налетел такой вихрь, что раздул все её юбки и мигом смахнул со склона в море. Солдаты потом рассказывали, что и взвизгнуть она успела только единажды.
Этот случай, без сомнения, произвёл некоторое впечатление на Тома Дэйля, но вскоре оно сгладилось, и парень не исправился. Раз как-то он поспорил с другим солдатом.
"Чёрт меня возьми!" -- в запальчивости сказал Том, так как очень любил чертыхаться и богохульствовать.
И вдруг он увидел, что на него печально смотрит стоящий неподалёку Педен: весь измождённый, в старой одежде, лицо у него длинное, глаза горят, -- протянул вперёд руку с чёрными ногтями: ведь он был аскет и не заботился о своём теле.
"Тьфу, тьфу, бедняга, -- воскликнул он, -- бедный, безумный человек! "Чёрт меня возьми!" -- говорит он, а ведь чёрт и так уже стоит за самой его спиной!".
Сознание своей вины нахлынуло на Тома, как морская волна. Он бросил пику, которая была у него на тот момент в руках.
"Я не хочу более поднимать оружие против дела Христа!" -- сказал он и впоследствии сдержал своё слово.
Сначала ему пришлось выдержать настоящую борьбу, но когда начальник увидел, что решение его твёрдо, то досрочно уволил его со службы. Том поселился в Норт-Бервике, женился там и заслужил уважение всех порядочных людей в округе.
В тысяча семьсот шестом году Басс перешёл в руки Дальримплов, и права охранять его добивались двое. Оба они были достойные люди, так как прежде служили солдатами в гарнизоне, умели обращаться с бакланами, знали время, подходящее для охоты, и цены на них. Кроме того, оба были -- или казались -- серьёзными людьми, умеющими вести приличный разговор. Одним был Том Дэйль, мой отец, другого же звали Лапрайк; обыкновенно его называли Тод Лапрайк, но я никогда не слыхал, было ли это его настоящее имя, или эта кличка была дана ему из-за его характера*. Раз Том по этому делу отправился к Лапрайку и повел с собой за руку меня, тогда ещё маленького мальчика. Тод жил в переулке к северу от кладбища. Это был мрачный и страшный переулок. Дом Тода находился в самом тёмном углу переулка, и знавшие его не любили бывать в нем. Дверь его в этот день не была заперта, так что я и отец мой вошли прямо в дом. Тод по профессии был ткачом. Станок его стоял в глубине комнаты, и около него сидел сам хозяин, несколько располневший, бледный, невысокого роста человек, похожий на слабоумного, с какой-то блаженной улыбкой на губах, от которой у меня пробежал мороз по коже. Рука его держала челнок, но глаза были закрыты. Мы звали его по имени, кричали ему в ухо, трясли его за плечи, -- всё было напрасно! Он продолжал сидеть на табурете, держал челнок и улыбался, как полоумный.
"С нами крёстная сила, -- сказал Том Дэйль, -- это очень нехорошо!"
Не успел он сказать до конца эти слова, как Тод Лапрайк пришёл в себя.
"Это ты, Том? -- спросил он. -- Очень рад видеть тебя, любезный. Со мною случаются иногда подобные обмороки, -- продолжал он, -- это всё от болезни желудка".
Оба стали разговаривать о Бассе и о том, кому из них будет поручено охранять его. Мало-помалу они в конец разругались и расстались в гневе. Я хорошо помню, что, когда я с отцом возвращался домой, он несколько раз повторил, что ему не нравится ни Тод Лапрайк, ни его обмороки.
"Обморок! -- говорил он. -- Я думаю, что ещё недавно людей непременно сжигали на костре за подобные обмороки".
Вскоре мой отец получил под управление Басс, а Тод остался ни с чем. Впоследствии люди вспоминали, как он принял это известие.
"Том, -- сказал он, -- ты ещё раз одержал верх надо мной, и я надеюсь, что, по крайней мере, ты получишь на Бассе всё, что ожидал".
После находили, что это были многозначительные слова. Наконец настало время, когда Том Дэйль должен был ехать охотиться на молодых бакланов. К этому он привык давно: он ещё ребенком лазил по скалам и теперь не хотел никому иному доверить это сложное дело. Привязанный за верёвку, он ползал по самым крутым, высоким склонам утёса. несколько здоровых малых стояли на вершине, держа верёвку и следя за его сигналами. Но там, где находился Том, были только скалы, да море внизу, да бакланы, которые кричали и летали взад и вперёд. Весеннее утро было прекрасно, и Том посвистывал, ловя молодых птиц. Много раз он потом рассказывал мне о том, что с ним произошло, и каждый раз у него на лбу выступал холодный пот.
К концу переезда погода значительно испортилась. Ветер завывал в вантах; море стало бурным, корабль трещал, с трудом пробираясь среди седых бурных волн. Выкрики лотового почти не прекращались, так как мы всё время шли между песчаных отмелей. Около девяти утра я при свете зимнего солнца, выглянувшего после шквала с градом, впервые увидел Голландию -- длинные ряды мельниц с вертящимися по ветру крыльями. Я в первый раз видел эти древние оригинальные сооружения, вселявшие в меня сознание того, что я наконец путешествую за границей и снова вижу новый мир и новую жизнь.
По существу, история медицины – это история самого человечества со всеми его взлетами и падениями, его дерзким, но тщетным стремлением постичь истину и конечную цель бытия. Историю медицины можно представить в виде бесконечной вереницы книг, характеров, сменяющих друг друга теорий и человеческих заблуждений или совсем иначе, как подлинную квинтэссенцию развития культуры. Перед вами одна из самых красивых книг о том, как развивались наши представления о здоровье: от Гиппократа до первых операций на сердце.
История Крымского ханства для обычного читателя и сегодня остается практически неизвестной. Когда и почему в Крыму поселились татары, какие отношения связывали это государство с соседями, далекими и близкими: Речью Посполитой, Московским царством, Османской империей, Казанским и Астраханским ханствами? Но наибольший интерес для украинского читателя представляет история отношений Крымского ханства с Украиной, недаром крымских татар и казаков называли заклятыми друзьями и закадычными врагами. Об этих непростых отношениях, об истории, экономике и культуре Крымского ханства подробно рассказывается в нашей книге.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.