Подчиниться его приказу - [9]

– В Южной Америке, – ответила она после паузы.

– Там должно было быть интересно.

– Просто маленькое сообщество иммигрантов, – слишком ровным тоном сказала она. У нее явно были секреты. Азиз вспомнил ее мелодичный смех, полную муки игру на пианино. Она скрывала все эмоции: и радость, и боль. Но почему?

По той же причине, что и он?

– Если я правильно помню твое резюме, ты всего год провела в университете.

– Один семестр, – поправила она, не выдавая эмоций, но лицо ее стало совсем пустым. – Решила, что высшее образование не для меня.

Однако костяшки ее пальцев побелели, и Азиз не стал поддаваться искушению узнать больше. Пока.

– У меня тоже не сложилось с учебой, – легко сказал он. – Наверное, слишком много вечеринок.

Оливия заметно расслабилась.

– Ты уже тогда был плейбоем?

– Наверное, это в генах. – Учитывая, сколько любовниц было у его отца, это даже могло быть правдой. Но Азиз знал, что сознательно выбрал такой образ жизни, несмотря на душевную пустоту. Скорее ради нее.

– Но ты не глуп, – после паузы сказала Оливия. – Ты открыл свой собственный бизнес.

– Мне повезло: цифры даются мне легко, – пожал плечами Азиз. Но на самом деле он невероятно гордился своими достижениями. Он ни копейки не брал у отца после университета и при этом жертвовал огромные суммы в благотворительные фонды Кадара, работавшие с женщинами и детьми. Он не любил хвастаться или пытаться произвести впечатление своими профессиональными успехами.

Однако, если он надеется сохранить трон, возможно, придется.

– А ты, Оливия? Ты же не всегда хотела быть экономкой.

– В работе экономки нет ничего плохого, – сверкнула глазами она.

– Конечно нет. Но ты молодая, умная, можешь получить образование, сделать карьеру. Думаю, мой вопрос вполне ожидаем. – Азиз следил за игрой эмоций на ее лице: удивление, неуверенность… сожаление.

– Я собиралась заниматься музыкой, – крайне неохотно сказала она наконец. – Но бросила.

Азиз снова вспомнил ее игру, страсть и безнадежность на ее лице.

– И никогда не хотела к ней вернуться?

– Не имело смысла, – решительно сказала она.

– Почему?

Оливия поджала губы, глядя куда-то вдаль.

– Музыка… ушла, – сказала она наконец. – Желание играть… и талант. Я не смогу их вернуть, даже если захочу. Но я не хочу. – В ее как будто равнодушном голосе звучала печаль. Под прохладными, отстраненными манерами скрывалось горячее сердце, скованное болью.

Но почему? Он хотел спросить, но не решился. Они оба стремились сохранить свои тайны. Тем не менее Азиз хотел больше узнать об этой женщине.

Под пронзительным взглядом Азиза Оливия опустила взгляд, сосредоточившись на салате. Он задавал слишком много вопросов, и они словно срывали корочку со старых ран. Она не вспоминала о том жутком семестре в университете. Не думала о музыке, хотя пару раз поддавалась потребности играть, выплескивать боль в ноты. Но все остальное время она сдерживалась и ни с кем не сближалась. Так было проще и безопаснее.

Однако за несколько часов в обществе Азиза слишком много эмоций пробудились к жизни. Скорбь. Радость. Вина. Надежда. Азиз задавал вопросы, вызывал улыбку, поддразнивал… Она думала, что мертва внутри, но после поцелуя почувствовала себя восхитительно, мучительно живой.

Но та жизнь, в которой она могла это чувствовать, осталась в прошлом.

– Что ты будешь делать, если не найдешь Елену вовремя? – спросила Оливия, меняя тему.

– Это невозможно.

– Полагаю, Халиль тоже так думает. – Оливия не хотела влезать в сложности кадарской политики, но ей было любопытно. – Ты с ним встречался? – спросила она, вспоминая горечь в голосе Азиза при упоминании Халиля. Вот и сейчас он улыбнулся, но в глазах был холод.

– Да. Один раз. Я был ребенком. Тогда он жил во дворце и я был его конкурентом за трон.

– Как это?

– Я незаконный сын, от любовницы. Отец признал меня, когда изгнал Халиля. Боюсь, в народе это решение осталось непопулярным. – Он говорил словно ему все равно, но Оливия знала, что это не так.

– Поэтому теперь народ поддерживает Халиля?

– Его всегда поддерживали. Он покинул страну семилетним мальчиком, но оставался в сердцах народа – бедный маленький принц-изгнанник. А я наглый самозванец. – Тон оставался легким, но в глазах был лед.

– Похоже, твой отец не продумал свое решение, – негромко сказала Оливия.

Азиз невесело рассмеялся.

– Я часто гадал, почему он все-таки назначил меня наследником, хотя всегда давал понять, что его любимчик Халиль, а я лишь сплошное разочарование. – Его рот исказила кривая улыбка. – Наверное, он написал такое завещание, потому что хотел дать ему шанс.

– Но ты этого не хочешь. – Оливия посмотрела на него в упор.

Азиз вздернул подбородок.

– По праву правитель я, а не он.

– Но Кадар тебе даже не нравится, – надавила Оливия. – Ты сам не хотел здесь оставаться… – Она покачала головой, внезапно догадавшись. – Ты делаешь это назло отцу. Хотя он мертв.

В глазах Азиза вспыхнула ярость, но тут же сменилась сардонической улыбкой.

– Вы тонкий психолог, мисс Эллис.

– Сарказм – низшая форма защиты.

– Мне казалось, это низшая форма юмора:

– И это тоже, – признала Оливия. – Я не говорю, что ты не достоин быть шейхом, Азиз. Хотя…