Подчиниться его приказу - [10]

– Хотя?

– Хотя не знаю, считаешь ли ты себя достойным.

Азиз уставился на нее, тяжело дыша, словно после пробежки.

– Ты права, – сказал он наконец. – Я не уверен. Мой народ не хочет видеть меня на троне, мой отец не хотел… Когда я прочитал завещание, то сначала думал уступить трон Халилю.

– Но не стал. Мне кажется, это о чем-то говорит.

Азиз взглянул на нее с тенью прежнего юмора.

– О чем? Что я упрямый идиот?

– Решительный и сильный, – ответила Оливия. – Азиз, ты же плейбой-джентльмен.

– Ты мне все время об этом напоминаешь. Я именно такой – очаровательный, поверхностный, безответственный. Я знаю.

– Очаровательный, да, – ответила Оливия. – Вся Европа готова есть у тебя из рук, и не только женщины. Разве ты не сможешь так же завоевать сердца своего народа? Раньше ты просто не пытался.

Азиз открыл рот, словно собирался что-то сказать, но вместо этого слабо улыбнулся:

– Спасибо за совет.

Снова легкомысленный тон. Это разочаровало Оливию, однако для одного вечера им обоим хватило эмоциональной честности.

– Хватит Кадара и политики, – сказал Азиз, наливая им еще вина. – Чем ты занимаешься в свободное время?

Оливия только открыла рот, выбитая из колеи. Азиз сверкнул белозубой улыбкой. Внутри у нее что-то сжалось в ответ. Почему раньше она так на него не реагировала?

Потому что не позволяла себе. Потому что не проводила с ним время. Потому что не знала мужчину, скрывающегося за маской плейбоя-джентльмена, такого же обаятельного, но куда более внимательного и чувствительного.

– Хобби, Оливия. Тебе нравится читать? Ходить в кино? Вязать?

– Вязать?!

– Сказал наугад. – Он пожал плечами.

У Оливии вырвался невольный ответный смешок. Как ни удивительно, но ей нравилась эта болтовня. Нравились чувства, которые она вызывала.

– Боюсь, я не умею вязать.

– Не бойся. Я переживу разочарование. – Она снова рассмеялась, и у Азиза сверкнули глаза. – Вот он, этот чудесный звук. Я еще выясню, почему ты тогда смеялась в кухне.

– Глупости!

– Загадка!

– Я смеялась над белкой, – призналась она, все еще улыбаясь. – Она пыталась подобрать орех, который был для нее слишком большим. Неинтересная загадка.

Азиз покачал головой:

– Теперь ты меня еще больше заинтриговала. Почему раньше я не мог заставить тебя рассмеяться, а теперь могу? – Он встретил ее взгляд своим, уверенным, и у Оливии пересохло во рту. Такая эмоциональная связь куда опаснее просто физической.

Этот мужчина может вызвать у нее и смех, и жажду.

Она отвернулась.

– Оливия? – тихо позвал ее Азиз. А потом легко накрыл ее ладонь своей. – Что бы тебя ни сделало такой печальной, я рад разогнать эту печаль хотя бы на мгновение.

Оливия судорожно кивнула, не в силах выдавить ни слова, даже если бы знала, что хочет сказать.

Азиз забрал руку и отодвинулся.

– Я велю подать следующую перемену блюд.

Оливия была рада перерыву в разговоре. Когда официант подал горячее, Азиз стал расспрашивать ее о парижском особняке, и разговор больше не возвращался к серьезным темам.

Однако Оливия все равно думала о том, о чем не следовало. Мужчина то и дело приковывал ее взгляд. Вечерний костюм подчеркивал размер плеч, узкие бедра, совершенное тело. Свет играл в смоляных волосах. Все в нем было изящно, отточено. Даже то, как он держал вилку, завораживало: у него были длинные, тонкие, но явно сильные пальцы. Раньше она не замечала в Азизе сдерживаемую, скрытую силу. Может, теперь, когда он стал правителем, она увидела, что в нем есть что-то помимо богатства и обаяния.

Опасный мужчина.

Желанный мужчина.

Поэтому думать о нем совсем не стоит.

Свечи почти догорели к тому времени, как им подали кофе, густой и горький, сваренный по-арабски. Оливия поморщилась, и Азиз рассмеялся:

– К нему надо привыкнуть.

– Ты явно привык. – Азиз пил без гримас, даже не добавляя сахара.

– Не сразу, – признался он, допивая чашку. – Но со временем полюбил.

– И больше не скучаешь по своему американо? – улыбнулась Оливия, которая готовила ему кофе в парижском особняке.

– О, еще как скучаю! Но я решил употреблять только кадарскую еду и напитки.

– Чтобы продемонстрировать верность стране?

– Что-то вроде, – ответил Азиз, словно отмахиваясь. Оливия поняла, что он все время принижает себя. И вспомнила слова Малика: верных Азизу больше, чем он знает или верит. Азиз не верил в себя. Не верил, что народ Кадара примет его. И маска беззаботного плейбоя скрывала страх и сомнения.

Однако она не стала об этом говорить. Хватит. Нельзя еще больше сближаться с этим мужчиной, поддаваться его притяжению. Все закончится здесь и сейчас; завтра она вернется в Париж, а Азиз, надо надеяться, найдет Елену.

Она поднялась из-за стола с прохладной улыбкой:

– Спасибо за ужин.

Азиз выгнул бровь, давая понять, что понимает, что она делает. Что ее тянет к нему, и она этого боится.

– Спасибо, что согласилась подыграть, – ответил он, поднимаясь, шагая навстречу. У нее затрепетало сердце от острого ощущения его близости.

Она даже чувствовала запах его цитрусового одеколона. И не могла отступить.

Азиз опустил голову, и под его взглядом ее охватил жар, исходящий откуда-то изнутри, пробуждающий чувства и желания, которые она считала остывшим пеплом.