Подарок судьбы - [16]

Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и на пороге, как грозная богиня мщения Немезида, возникла мадемуазель Косливцева. Она близоруко сощурила глаза, отыскала взглядом кудлатую голову князя и уперла руки в бока:

— Прекрасно! Поглядите-ка на него! Зарылся как барсук в грязную нору и грызет себя.

— Анна, прошу тебя, уйди, — бесцветным голосом ответил Болховской и повернулся на кушетке спиной к нарушительнице его уединения.

— И не подумаю! Федор! Сей же час убрать этот свинарник! — обратилась она к маячившему за ее спиной лакею, решительной походкой направилась к окну, резко отодвинула гардины, с трудом, но все же открыла створки, впуская в кабинет поток солнечного света, утренний гомон птиц, росистую свежесть летнего утра. Потом уселась в кресло напротив кушетки, закинула ногу на ногу и, поджав губы, стала нетерпеливо наблюдать за суетливой работой двух горничных и лакея. В считанные минуты бутылки исчезли, стол заблестел чистотой, а на полу не осталось и следа сигарного пепла.

— Может, еще чего изволите, барышня, — с благодарностью глядя на Анну, спросил слуга.

— Кофею. Мне и барину.

— Сию секунду будет исполнено.

И действительно, дымящийся кофей в чашках из саксонского фарфора появился почти мгновенно, наполнив комнату крепким, бодрящим ароматом. Когда дверь за Федором закрылась, Анна уставилась в обтянутую полосатым архалуком спину Болховского, но никакой реакции не последовало.

— Повернись ко мне, чурбан ты неотесанный, — приказным тоном произнесла она.

— Отстань, — глухо прозвучало в ответ.

— И не подумаю. — В три шага Анна оказалась у кушетки, ухватилась крепкой рукой за его плечо и повернула к себе. Жалость острой иглой кольнула ее сердце, когда она увидела заросшее темной щетиной лицо, припухшие веки, угрюмый, опустошенный взгляд.

— Перестань, дорогой, — чуть дрогнувшим голосом произнесла она. — Ты сам на себя не похож.

Борис как-то неуверенно приподнялся, сел на кушетку.

— Меня прежнего больше нет, Нюта. Меня убивали вместе с ними, а я и не заметил. С каждой из них… — Он закрыл лицо руками.

Анна опустилась рядом, порывисто обняла, прислонив его голову к своему верному плечу. Она гладила его спутанные темные кудри, чуть покачивая и шепча бессмысленные слова утешения. Не смысл этих слов, а скорее ее тон стал медленно проникать под ледяную оболочку, как в тисках державшую сердце Болховского уже много дней.

— Ш-ш-ш, все пройдет. Ты сильный, смелый. Ты все преодолеешь. Я помогу тебе.

Она замолчала, чувствуя как его дыхание, пробиваясь сквозь тонкую ткань летнего платья, согревает ее плечо и тысячами жарких ручейков разливается по телу. Такое новое, непонятное ощущение, и вызвал его он, Борис. Словно почувствовав что-то, Болховской отстранился, провел по лицу рукой будто снимая невидимую паутину.

— Чем ты мне поможешь, Нюта? — обреченно спросил он. — Не в твоих силах воскресить их.

— И жизнь, и смерть едино от Господа нашего, Он единственный вершит судьбами. А вот убийцу найти в наших силах. Пусть его судит не только Божий суд, но и людской.

— Найти убийцу? — горько усмехнулся Борис. — Он перед тобой…

— Не мели чепуху! — резко оборвала его Анна. — Нечего на себя чужой грех возводить, у тебя своих полный короб. Потравил себе душу и довольно, пора и за дело приниматься.

Князь резко поднялся с кушетки, подошел к окну, вдохнул наполненный ароматами луговых трав воздух, окинул взглядом легкие арабески облаков в бездонном небе. Ощущение вины не покинуло его, но тяжесть ее стала меньше, ушла вглубь, уступив место мощному желанию сей же час, немедленно что-то предпринять. Не велика доблесть дурманить себя вином, пытаясь уйти от горьких мыслей. Что случилось то случилось, прошлого не изменить. Но в твоих силах найти злодея.

— Ты права, Аннета, полиция полицией, а я мог бы провести собственное дознание.

«Слава Богу! „Аннета“ звучит уже бодрее, — с облегчением подумала Косливцева. — Жизнь, кажется, налаживается».

— Не ты, а мы, — поправила она его. — Тем более что у меня уже есть кое-какие соображения.

Болховской живо обернулся к ней, с нескрываемым любопытством поинтересовался:

— Какие же?

— Для тебя, может быть, весьма неожиданные. Поэтому сначала выслушай, не перебивай.

— Хорошо, — легко согласился князь.

— Я полагаю, что все эти убийства и покушение на княжну Давыдову были совершены одним человеком. Точнее, женщиной…

— Женщиной? — пораженно протянул Болховской.

— Женщиной, — утвердительно кивнула в ответ Косливцева. — Обрати внимание на способы и орудия убийств. Княжна Давыдова — что-то тонкое и острое, похожее на вязальную спицу, а может, шляпную шпильку? Кити — яд. Адельбергша — удар по голове канделябром, но, видимо, у злодейки расчет на свои силы был небольшой, посему для верности последовала подушка на лицо. И, наконец, княжна Надин — уже точно шляпная шпилька. Мужчина скорее бы предпочел кинжал или пистолет, ваш брат не боится крови. Так что способы и орудия убийства с большой долей вероятности можно назвать дамскими.

— Дамскими, — задумчиво произнес Болховской. — Похоже, но мотив, каков мотив?

— Неужели сам не догадываешься? — чуть раздраженно произнесла Анна.