Подарок на совершеннолетие - [9]

4 глава.

Мы заказываем капучино и сдобные булочки с повидлом — оба улыбаемся, когда сходимся на одинаковом напитке. Не могу не пошутить:

— Родственные души.

И Эстер вторит:

— Такое иногда случается!

С ней так легко и просто, как редко когда бывает с едва знакомым человеком… особенно если ты калека, и все против воли смотрят на тебя с жалостью. В Эстер нет этого абсолютно… Даже когда она замолкает, прихлебывая горячий напиток, а потом нарушает тишину привычным для меня вопросом, я не чувствую в себе раздражения (она спрашивает просто, словно интересуется, давно ли я играю в шахматы):

— Как давно с тобой это случилось? — и кивком головы указывает на мои ноги.

— Пять лет назад.

— Большой срок. Как все произошло? Не говори, если не хочешь.

Я усмехаюсь «да какая уж тут тайна» и выкладываю ей о своем увлечении велотриалом, о том, как боролся с тоской по матери, по-глупому (теперь я это понимаю) рискуя собственной жизнью, как доводил отца до белого каления, разбивая в кровь колени и ломая руки… и как однажды не рассчитал прыжок через забор, зацепился за перекладину и рухнул на асфальт с дикой болью в спине. Тогда я казался себе несокрушимым — подумаешь боль, поболит и пройдет! — не прошло… и через пять лет не прошло. Только теперь болит уже не только спина, но и сердце.

Сам не знаю, что на меня нашло, только слова льются сплошным потоком, словно дамбу прорвало, и я не могу остановиться: выкладываю Эстер все, вплоть до смерти матери и отцовском отчаянии, вплоть до самого сокровенного, о чем не говорил никому и никогда…

— В последнее время стало как-то особенно тяжело, — заключаю я свою речь, и рука Эстер ложится поверх моей сжатой в кулак ладони.

Ее участие, заключенное в этом простом жесте, как бальзам для моей растревоженной воспоминаниями души, и я чувствую тепло там, где обычно царило привычное онемение… В груди. Горло перехватывает… Концентрация кислорода в крови резко падает — я как будто в гипнотическом сне.

— А что говорят врачи? — спрашивает Эстер.

— Советуют уповать на чудо — отзываюсь с горькой усмешкой.

— Но ты не особо им веришь?

— Им или пресловутому чудо? — хмыкаю все в той же тональности. — Чудес не бывает, Эстер.

— А если все-таки бывают? — она глядит мне прямо в глаза и слегка сжимает мою руку. — Если все-таки чудеса случаются? Ты должен верить в это, Алекс… и я буду верить вместе с тобой.

Я не совсем понимаю, что она хочет этим сказать, но в ее устах это звучит как обещание: «ты будешь ходить, потому что я этого хочу!» Или я сам придаю ее словам этот смысл, как знать… Только верить приятно, и я толкую ее слова именно так.

— Когда твой день рождения? — интересуется вдруг Эстер, допивая свой капучино.

Неожиданная смена разговора, но я не могу сдержать улыбки.

— Через месяц. А что?

— Теперь я знаю, что тебе подарить, — загадочным тоном отзывается моя собеседница. Ее рука автоматически убирает волосы за ухо, губы изгибаются в многозначительной улыбке… Думаю, я тоже знаю, что хотел бы получить на свои именины, думается мне в этот момент, — ее, Эстер Райднер, и ничего больше.

Хочу поцеловать ее…

Коснуться иссиня-черных волос…

Прижаться всем телом…

— Уж, надеюсь, не горный велосипед?! — отзываюсь привычною шуткой, хотя рука почти дрожит от едва сдерживаемого желания.

— Колеса? — улыбается она. — Нет, я подарю тебе крылья, Алекс. — И подается вперед: — Признайся, ты ведь хочешь летать, правда? Как твои бабочки, Алекс… высоко в небе… вдыхая свежий разряженный воздух… не будучи привязанным к этому креслу… Хочешь?

Опять же не понимаю, смеется ли она надо мной или говорит на полном серьезе, только гипноз Эстер так силен, что я бездумно отзываюсь:

— Хочу.

Больше всего на свете… хочу.

— Тогда полетишь! — обещает она, касаясь моей щеки.

Я смущенно дергаюсь — она улыбается. Всепонимающе. С нежностью…

— И как же ты это устроишь? — глухо осведомляюсь я.

— У девушек свои секреты, — подается она еще ближе ко мне… Вдыхаю незабываемый аромат цветочных духов! — И некоторые из нас могут творить чудеса.

В этот момент я ни секунды не сомневаюсь в этом: Эстер Райднер может все, что угодно. Это неписаная истина!

Все в том же гипнотическом тумане я обмениваюсь с Эстер нашими номерами телефонов и выхожу на улицу, где мгновенно прихожу в себя при виде Стефани, поджидающей меня у своего автомобиля: волосы собраны в высокий хвост, лицо задумчивое и сосредоточенное — прямо боец перед спаррингом.

— Я же сказал тебе, что вернусь домой самостоятельно, — несколько раздраженно пеняю я девушке, мне хотелось бы избежать их с Эстер встречи. В противном случае Шарлотта сегодня же узнает о моей новой знакомой, а мне это ни к чему… Не хочу обсуждать Эстер ни с кем, особенно с новой женой своего отца.

— Я подумала, что так будет лучше…

— Для кого?

— Для всех. Почему ты злишься?

В этот момент из кафе выходит Эстер с подарочной коробкой в руках, замечает нас и расплывается в приветливой улыбке.

— Добрый день, — протягивает Стефани свободную руку. — Я видела вас на свадьбе, вы были подружкой невесты, не так ли?

Стефани пожимает ее ладонь, слишком жестко, как мне кажется, и приветливой улыбки у нее не выходит. Так и хочется пихнуть ее в бок, мол, да что с тобой такое, расслабься уже…