Подарок ко дню рождения (фрагмент) - [20]

– А можете рассказать, что же вы сделали такого? Как разлучили их?– спросила Маринка.

– Ой, девочки, не пытайте, стыдно мне, крест этот до конца дней нести буду и в могилу с собой унесу. Противно и вспоминать… молодая я была, дурная. Знала бы наперёд, как все обернётся…– Валентина Кузьминична опять горько заплакала. Девчонки сидели растерянные и не знали, как ее успокоить.

– Извините, что вспомнить Вас все это заставили – пролепетала Аленка

– Да ладно, чего уж там.

– Вы, говорите, ни у кого жизнь не сложилась удачно, а у Вас?– пытаясь отвлечь старушку от грустных воспоминаний, спросила Маринка.

– У меня? Вот у меня как раз неплохо сложилась. После того, как мы с Верочкой общаться-то перестали, я замуж вышла. Года три, наверное, с нашей ссоры прошло. Встретила ее как-то в Министерстве, я уже беременная была прилично, а все равно носилась, крутилась. Она меня увидела, как будто ее водой ледяной окатили. Подошла, поздоровалась, спросила разрешения живот погладить. Тут-то она мне на эмоциях и рассказала, что по глупости аборт тогда сделала. Упала я перед ней на колени, прощения просила. Да сделанного не вернёшь. А я потом родила прекрасную дочку, с работы ушла, муж хорошо нас обеспечивал. Вот пару лет назад только похоронила его. Дочь умница, красавица, внуков двое. Хотите фотографии покажу?

– Конечно,– тактично закивали подруги, чтобы как-то подбодрить того и гляди готовую снова заплакать женщину.

Вера Кузьминична торопливо поднялась со стула и выудила из верхнего шкафчика объемный фотоальбом. Девчонки заметно приуныли, предвкушая долгое любование чужой жизнью, но старушка видимо поняв их настроение, достала одну фотографию, с которой на девушек смотрели мальчик 11 лет и девчушка 5-6. Оба были смугленькие, черноглазые с улыбками от уха до уха.

– Вот, гордость моя. Живут недалеко, часто приезжают, не бросают бабушку. После смерти мужа дочка хотела к себе забрать, у них дом огромный, но я не могу. Там я себя лишней чувствую, а тут я сама себе хозяйка, знакомые опять-таки все. Пока могу сама передвигаться и сама себя обслуживать отсюда ни ногой, а там видно будет.

– А фотографий с Верой Георгиевной у вас случайной нет? – зачем-то спросила Аленка.

– Были когда-то, но в 1992 году у нас в квартире пожар случился, все и сгорели. Ничего не осталось. Ой, что-то девчат заболтала я вас, а самое-то главное не сказала. Организовала я похороны и поминки. Хоронить будем послезавтра в 10 утра на Новодевичьем кладбище, там же, как я узнала, и муж ее похоронен. А поминки будем там недалеко отмечать. В ресторане Цыцыла. Народу немного будет, человек 70-80.

– Ничего себе размах. Это же дорого очень!! Да и на Новодевичьем же не хоронят уже давно, если не ошибаюсь – опешила Аленка. Она никак не ожидала, что похороны одинокой старушки будут проходить с таким размахом

– Ты за деньги не переживай. Ей как заслуженному деятелю искусства от министерства полагается. Да и муж у неё не последний человек был. Их очень многие до сих пор там помнят и тёплым словом вспоминают. На поминках заслушаешься, что про неё говорить будут.

– Кстати, про ее знакомых… Вы случайно не знаете некоего Семена Лаптева? Дело в том, что я знаю, что они дружили, хотела его предупредить… но у меня нет его телефона, а в контору ему звоню, он почему-то не перезванивает.

– Ты не волнуйся, я ему первому позвонила, как новости такие узнала…

– Тогда до воскресенья – сказала Аленка, посмотрев на часы – Вы извините, действительно мы у Вас засиделись, а нам ещё детей из школы забирать. Побежали мы. Спасибо за все большое.

– Да и вам спасибо, что выслушали.

Уже на пороге Аленка спросила:

– Валентина Кузьминична, а Вы не помните, у Веры Георгиевны мундштук был, когда вы работали вместе?

– А как же, запоминающаяся вещица, она с ним не расставалась никогда. Красивый такой, изящный как она сама. Я ее долго пытала, где она такую редкость достать умудрилась. Сказала только, что очень дорогой ей человек его сделал, на память. А что за человек, она никогда не уточняла.

– Да уж, загадочная она была все-таки – подвела итог Маринка.

Выйдя на улицу, Аленка с облегчением закурила.

– Фу, когда же ты эту дрянь бросишь?! – как всегда начала поучать подругу Маринка – это же вредно, а у тебя трое детей. Какой ты им пример подаёшь? Да и для цвета кожи тоже ничего хорошего. В нашем возрасте и так сложно выглядеть по-человечески, а ты ещё сама себе вредишь

– Марин, ну чего ты завелась-то опять? И вообще, нервничать вреднее, а если я не курю, то я ужас какая нервная и вредная, я можно сказать об окружающих пекусь, берегу их нервную систему, так сказать. Ты мне лучше знаешь что скажи, вот что мы узнали? Мне кажется, мы ещё больше запутались после всех этих рассказов. Первый муж, скульптор, аборт этот. А к разгадке ни на миллиметр не приблизились.

– Да уж, – вздохнула Маринка – может Аська чего нарыла? Давай ей наберём и все расскажем, только пошли в машину, а то я вся продрогла тут с тобой на ветру стоять. И брось ты эту гадость, в своей машине курить не дам, так и знай.

Сев в машину, девчонки позвонили Аське и рассказали все, что удалось узнать.