Подарок китайца - [16]

Я колебался… Я уже решил было встать, когда молодой джентльмен схватил меня железной рукой за плечо и попытался поднять меня с постели.

— Вставайте! — приказал он хрипло, и его глаза блестели… — Вы должны с нами идти!

Я оттолкнул его. Мной овладел гнев и некоторое беспокойство.

— Я прошу оставить меня в покое, — сказал я… — Желаю вам счастливого пути!

Скоро они были готовы. У дверей они еще раз вопросительно обернулись ко мне и, так как я отрицательно качал головой, вышли они мрачно и не попрощавшись со мной из хижины. Только проводник продолжал стоять возле меня. Когда он вынул изо рта трубку, улыбка впервые появилась на его усатом лице.

— Идем с нами, сударь! — попросил он ласково и приветливо.

— Нет. Я болен!

— Тогда… храни вас Бог… — он вышел. Дверь захлопнулась за ним. Я был один и утомленно лег снова.

Но спать я не мог. В глубокой темноте пронизывало меня ледяное и неприветливое дыхание зимы, ворвавшейся в раскрытую дверь, в мертвой тишине, царившей кругом, временами раздавалось, как дикие стоны, завывание горного ветра, который сотрясал оконные рамы и бился в ставни, как будто страшные ночные привидения брали приступом мою хижину.

Так лежал я без сна. Мое сердце стучало — в первый и единственный раз за все время альпийского одиночества, — и то, что я остался один, начинало тревожить меня. Лучше бы я ушел с англичанами. Тогда шагал бы я теперь, по крайней мере, с людьми по скрипучему снегу навстречу далеко загорающемуся в небе утру, вместо того, чтобы одиноко лежать тут без сна с чувством неясного, все время усиливающегося страха, который меня охватил после ухода туристов.

И вдруг… издалека прозвучал тихий и серебристый манящий голос: «Алло!»

Я вскочил и зажег свет. Я уже был готов к походу, так как я бросился на постель не раздеваясь. В следующее мгновение я был уже у дверей, чтобы увидеть англичан или хотя бы свет их фонарей. Далеко они не могли еще уйти.

Но снаружи была лишь темная тихая ночь и над ней сверкающий звездным великолепием свод зимнего неба. Я прошел двадцать, тридцать шагов по снегу, я оглядывался направо и налево — напрасно… Я не мог различить никакой светящейся точки.

Но из глубины гор на самом краю котлована опять прозвучал тихий таинственный голос: «Алло!»

Я помедлил. И вдруг я вспомнил: в этом направлении лежал страшный глетчер, с зияющими бездонными ледяными пропастями и предательскими снежными мостами. Позволю ли увлечь себя в темноту, в сторону от дороги в этот лабиринт, полный опасностей?

Ужас охватил меня. Я бросился обратно в хижину и снова закутался в шерстяное одеяло. Вокруг все было тихо и в конце концов сон овладел мной.

Когда я наутро проснулся с новыми силами, все кругом сияло от солнца и света. Ослепительно белые снежные поля, темно-голубое небо, холодный, как лед, но совершенно прозрачный воздух… Боже мой!.. Можно было позавидовать англичанам, которые в этот момент уже стояли на вершине ледника.

Странным было только одно: в хижине не осталось никаких следов их пребывания! По-видимому, перед уходом проводник привел все в порядок. Но какие-нибудь знаки должны всегда остаться, немного золы в очаге, обрывок бумаги где-нибудь в углу, влажные пятна от снега с подкованных гвоздями башмаков на полу.

Здесь ничего не было видно, и в книге посетителей они также не расписались. Последняя дата была от 29 сентября.

Странно… очень странно! Неужели все происшедшее вчера вечером только приснилось мне?

Но нет… перед дверью, на расстоянии двадцати шагов, виднелись на снегу следы, которые я оставил ночью, когда пробовал последовать за англичанами. И с другой стороны вели к хижине мои неровные следы, следы вчерашнего вечера…

Но куда же ушли другие? Я смотрел и смотрел по сторонам… вокруг дома лежал белый и нетронутый снег, который расстилался на много миль кругом, незапятнанный ничьими следами, как чистое покрывало на холмах я долинах этой горной котловины.

Я почувствовал озноб. Это не было сном. Я видел этих людей и я разговаривал с ними… Я шел вслед за ними ночью… и все же… Мне стало страшно. Поспешно собрал я свои вещи, запер хижину и помчался в долину, как будто за мной гнались привидения.

Сегодня я мог уже не опасаться, что туман застанет меня врасплох. Через несколько часов увидел я внизу занесенную снегом деревушку и еще через час вошел я, усталый и разгоряченный, в дом священника.

Он держал в руках подзорную трубу с по мощью которой он собирался проследить за моим подъемом на вершину ледника, и был крайне изумлен, когда я неожиданно появился перед ним.

Я не оставил ему времени для расспросов.

— Вышла ли вчера еще одна группа туристов с проводником по направлению к хижине? — взволнованно спросил я.

— Что вы… — он улыбался удивленно и добродушно… — откуда могли появиться здесь другие туристы? Да еще вдобавок с проводником?.. Сегодня… святой день Нового года, ни один проводник не пропустит мессы… — Конечно, нет!.. но знаете, чего я опасаюсь, глядя на вас?.. Вы схватили лихорадку… там на верху!

— Возможно! — ответил я и вышел на улицу совершенно расстроенный.

— Так что наверное нет никого наверху?

И вдруг … мое сердце радостно забилось — там шел проводник таинственных англичан. Я тотчас же узнал его по загорелому лицу и черным усам, когда он, заложив руки в карманы брюк, шагал по снегу. Только теперь выглядел он уже не таким мрачным и озабоченным, как этой ночью.