Подарок к рождеству - [32]

 Женщина слегка вздрогнула, ее фиалковые глаза взглянули на него поверх чашки чая, и она произнесла:

 — Но ведь мне тогда будет уже сорок пять!

 — О, не строй из себя наивную глупышку. Ты же прекрасно знаешь, что твоя внешность с возрастом станет только сочнее, ярче. Про­сто у тебя такой тип красоты. Твои глаза, фи­гура, бедра — все это, никогда, не потеряет сво­ей привлекательности.

 — Ну, пожалуйста, не надо. — Ее щеки по­розовели, глаза вспыхнули — Ты так льстишь мне, что...

 — Я уже говорил, что никогда не прибегаю к лести, — прервал он ее твердым голосом, — тем более по отношению к тебе. Просто, ты дол­жна знать правду и... видеть ее всякий раз, ког­да появляешься перед зеркалом. Время никог­да не сможет размыть твой облик, смыть твою красоту. Оно сможет лишь придать твоей вне­шности другой, быть может, еще более глубо­кий и неповторимый оттенок.

 Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и их взаимное притяжение и понима­ние было настолько глубоким и сильным, что не требовались никакие слова, движения или жесты. Ее фиалковые и его голубые глаза гово­рили сразу обо всем.

 Ник встал и пересел из кресла на диван, по­ближе к ногам Абигейл. Она развернулась так, чтобы было видно все его лицо, и сказала:

 — Значит, когда ты попал в больницу, на помощь к тебе сразу пришел Крис, так?

 Он кивнул, вспомнив, как тяжело возвра­щалось к нему сознание в больничной палате, и его лицо помрачнело.

 — Он сидел около меня дни и ночи напро­лет. Ухаживал за мной, как за малым ребенком. Когда мне стало чуточку лучше, я настоял, чтобы он больше не приезжал так часто и за­нялся своими делами.

 — Именно в те дни он рассказал тебе об Элоиз?

 — Именно в те дни, — кивнул Ник. — До своего несчастного случая, я не слышал о ней ни слова. Но стоило ему один раз упомянуть ее имя, как он уже не мог остановиться. Элоиз была здесь, Элоиз была там... Наконец нервы мои оказались на пределе, и если бы он еще раз заикнулся о ней, я бы наверняка сошел с ума. — Он рассеянно потер щеку вокруг шрама и нахмурился, вспомнив о том, что произош­ло между Крисом и его невестой. — Я действи­тельно думал... надеялся, что на этот раз у него что-нибудь получится.

 — Надеяться никогда не поздно. Может быть, еще все уладится и получится. Может быть, у них была просто буря в стакане воды. Просто, какой-нибудь нервный срыв накануне свадь­бы... Сильно болит?

 Сбитый с толку таким неожиданным воп­росом, Ник бросил на нее беглый взгляд, и его поразила глубокая озабоченность, которую выражали ее глаза. Невольно, прикрыв ладонью шрам, он медленно проговорил:

 — Иногда дает о себе знать. Но это ничто по сравнению с болью, которую я испытывал в первые дни после того, как пришел в себя. Но сначала я даже не понял, что со мной случи­лось. А позднее, когда вспомнил, как все про­изошло, мне захотелось вновь забыться.

 Увидев удрученное выражение лица Абигейл, заметив слезы в фиалковых глазах, он поспешно привстал, нежно взял ее за руку и сказал:

 — Эй, девочка, все это уже в прошлом. Я все это уже пережил, поверь мне.

 — Ник, прости меня.

 — За что?

 — За слова, которые я высказывала в твой адрес раньше. Мне не следовало обвинять тебя в том, что ты скрываешься здесь. Мне следова­ло призадуматься... Я хочу сказать, что не знаю всех фактов твоей жизни и не имею никакого представления о случившемся.

 — Хочешь узнать, что произошло на самом деле?

 Для обоих вопрос прозвучал как гром сре­ди ясного неба. Ник вовсе не собирался рас­сказывать ей о своих отношениях с Сидни и о том, чем они закончились. Но как только воп­рос, непроизвольно, сорвался с его губ, он по­нял, что отступать было уже поздно.

 — Я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь...

 — Ничего страшного. Если ты действитель­но хочешь услышать историю моего шрама, я расскажу ее.

 Ему самому захотелось, чтобы она узнала, как все произошло, хотя он и не мог объяс­нить, почему у него возникло такое желание. Возможно, из каких-то необъяснимых побуж­дений он вознамерился шокировать ее горь­кой правдой? Или, может быть, просто, подо­шло уже время поделиться с кем-нибудь — с кем угодно — всей этой историей, которая не переставала бередить душу?

 — У меня была одна женщина. Девушка, если ты предпочитаешь это слово, хотя в Сидни не было ничего, даже отдаленно напоминающего таковую. Она была женщиной до мозга костей. Мы встречались уже месяцев пять-шесть, ког­да я предложил ей выйти за меня замуж. Мне казалось, что нас связывало нечто особенное, исключительное. Эта иллюзия ослепляла меня еще пару месяцев, пока я не обнаружил, что все то время, в течение которого она встреча­лась со мной, у нее был кто-то еще. Другой мужчина. И с ним Сидни тоже встречалась, ходила к нему на свидания, спала с ним и, при этом, даже не снимала с пальца мое обручаль­ное кольцо. В то время я много снимался и часто уезжал из города, поэтому она, видимо, решила, что мне не удастся застать ее врасп­лох. А ее молокосос даже вообразил, что она собирается выйти за него замуж! Из-за этого я с ней крупно поцапался, она швырнула мне кольцо и, хлопнув дверью, ушла. Вероятно, к нему. Позднее, я сделал ошибку, позволив ей увидеть себя с другой женщиной. Прошел день-два — и Сидни заявилась ко мне домой.