Подарок для Дороти - [30]
Поразителен контраст между хрупкими и целомудренными чувствами, которые питают друг к другу Джо и Ники, и грубыми желаниями их товарищей по съемкам, возбужденных любовным конвейером, который предоставляет им Лола, шлюха из критской деревни. Но «простое и быстрое удовлетворение с Венерой перекрестка», поборницей которого выступает эта Лукреция, приносит паре чувствительных подростков немало переживаний.
Ники спит нагишом. Очень жарко. Скомканная простыня отброшена и валяется грудой возле кровати. Лунный свет, проникая в комнату сквозь квадратики стекол, расчерчивает ее косыми прямоугольниками, их рисунок лежит на шее, скользит по изгибам тела. Ники очень красивая. У нее маленькие круглые, беззащитные груди. Лицо притушевано легкой дымкой волос.
Комната тонет в совершенной неподвижности серебристо-серого оттенка, чистой и спокойной, которую едва смущает дыхание гладкого тела среди застывших световых поверхностей.
Слишком жарко, чтобы я снова мог заснуть, но не хочу ее разбудить. Я встаю и набрасываю на нее простыню, перекроив заново пятна лунного света, которые окутывают ее. Как можно тише надеваю брюки и рубашку, обследую темную впадину шкафа в поисках своих сандалий. Собираюсь спуститься в порт, послушать, как поет Янис. Дорога расплющена зноем — незапятнанная полоса, искрящаяся антрацитовыми блестками. Должно быть, сейчас полчетвертого, а может, и четыре утра.
Янис — бывший рыбак с лампаро. Этот тип неплохо нажился на черном рынке во время войны, во всяком случае, достаточно, чтобы купить себе маленькое кафе в порту рядом с пакгаузами. Докеры, которые грузят на суда стручки цератонии — рожкового дерева, и деревенские жители заглядывают к нему после работы выпить пива, перекинуться в картишки, но главные клиенты его заведения — лампадерос, те, что рыбачат ночью. Они даже поставили тут гипсовую статуэтку своего небесного покровителя, святого Николая, которую украшают оливковыми веточками и цветами рожкового дерева. Ведь это святой Николай открывает пучины Эгейского моря их прожекторам, это он совершает порой маленькие чудеса, спасая запутавшиеся сети или даже младенцев, заболевших крупом. Янис поет по ночам для рыбаков с лампаро, поддерживая тонкую струйку своего тенорка ограниченным набором аккордов на старенькой покоробившейся гитаре. Поет, потому что чувствует вину за свои подвиги на черном рынке, но эта история сороковых годов уже давно забыта, так что его старания не вызывают ответной признательности. Разве что он сам получает некоторое удовлетворение от своей епитимьи. Когда настроение хорошее, все подтягивают припев хором.
За первым поворотом дороги появляется маяк, вырисовываясь на горизонте. Его луч, светящий с мыса над портом, — неизменная ночная примета. С размеренностью метронома он обегает всю деревню, через каждые двенадцать секунд слепя глаза вспышкой: десять, одиннадцать, двенадцать — ПЫХ!.. Десять, одиннадцать, двенадцать — ПЫХ!
Лапланш сказал:
— Тот тип, бывший рыбак, который держит бар в порту, рядом со складами… — Он не обращался ни к кому в особенности. Просто повернулся ко мне и почесал свою двухнедельную щетину карандашом. — Ты ведь знаешь его, малыш…
Это было утверждением. Мы торчали на Крите уже две недели, и Янис помог мне найти жилье для целой сотни французских захватчиков — членов съемочных групп.
— Слушай, сходи к нему вечером и поговори насчет людей для массовки, они нам понадобятся в начале месяца.
— Есть, командир!
Лапланш объяснил мне, сколько нужно статистов и на какой срок. Я предупредил Ники, что не смогу с ней поужинать, и она ответила:
— Ничего страшного. Мне сегодня в любом случае придется поработать с Лапланшем над составлением программы.
Когда я пришел в кафе, лампадерс уже начали расходиться. Я заказал стаканчик, и Янис принес два — второй для себя. Развернул стул напротив моего и сел на него верхом. Взял стаканчик за донышко двумя пальцами.
— Яссу! — сказал он, поднимая стакан. Я поднял свой. Мы отпили по глотку, и он устроился основательно, скрестив руки на спинке стула и уперевшись в нее пузом. Мы какое-то время поговорили о статистах, как их доставлять на место съемки, об оплате и всяком таком. А потом, когда он счел, что дело весьма продвинулось, наклонился ко мне через стол и взял меня за плечо:
— Слушай, кто эта малышка, а, Джо? Фигуристая блондиночка? Я видел тебя с ней уже раза три-четыре…
Он ущипнул меня на слове «блондиночка» и напоследок, прежде чем убрать руку, толкнул в плечо.
— Ники? Николь Белле. Одна из ассистенток режиссера.
— Красивая, а? Ты знаешь, что она красивая?
— Да, правда.
— А! — сказал он. — Тебе повезло, ты знаешь?
— Это ты мне об этом говоришь?
— Вы ведь ходили купаться? Понимаешь, что я хочу сказать… вдвоем, совсем одни?
— Ну да.
Янис вдруг разволновался.
— Позволь тебе кое-что сказать… — Он покачал головой, перекатывая стакан в своих ручищах. — Ты не знаешь, — покачивания усилились, — как тебе повезло!
Он склонил ко мне лицо и пошевелил пальцем, который стал чем-то вроде продолжения его носа.
— Понимаешь, а? Ты здесь уже довольно давно, две недели, так ведь? Господи! Тут, на Крите, если поговоришь с девушкой наедине, уже обязан на ней жениться! А если не женишься? Господи! Тогда придется уносить ноги. Честь, видишь ли, семья — отец, братья… А ты… Ой-ой-ой… Как же тебе повезло!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Крупнейший представитель немецкого романтизма XVIII - начала XIX века, Э.Т.А. Гофман внес значительный вклад в искусство. Композитор, дирижер, писатель, он прославился как автор произведений, в которых нашли яркое воплощение созданные им романтические образы, оказавшие влияние на творчество композиторов-романтиков, в частности Р. Шумана. Как известно, писатель страдал от тяжелого недуга, паралича обеих ног. Новелла "Угловое окно" глубоко автобиографична — в ней рассказывается о молодом человеке, также лишившемся возможности передвигаться и вынужденного наблюдать жизнь через это самое угловое окно...
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.