Подарки Галакспола - [6]

– Скажите, пожалуйста, нельзя ли увидеть на экране, как рядом с нами летят другие космокатера?

– Конечно! – коротко ответил голос под потолком.

Солнце на экране исчезло, потому что сменился ракурс обзора. Теперь на переднем плане оказался космокатер с цифрой шесть на борту, космокатер Златко и Бренка.

Чуть поодаль был виден другой космокатер, еще дальше третий.

Пока все держались на одной линии и поблизости друг от друга. Но ведь гонки только-только начались…

– Спасибо, больше не надо! – сказал Костя, и на экране появилась прежняя картинка.

Прежняя, да не совсем: кроме Солнца на ней был теперь и матово-серебристый диск, довольно быстро увеличивавшийся в размерах.

– Да это Луна! – догадался Костя. – Ну и скорость у космокатера! Совсем недавно взлетели!

– Скорость и должна быть большой, – рассудительно заметил Петр. – Плутон знаешь где? Последняя планета Солнечной системы! В двадцатом веке ракета летела бы к нему годами.

– Интересно, – спохватился Костя, – а наши гонки на сколько времени запрограммированы?

– Так нетрудно узнать, – сказал Петр.

Он тоже поднял взгляд к потолку.

– Компьютер, скажи нам, – сказал Петя очень решительным тоном, сколько дней мы будем лететь до Плутона?

Под потолком что-то щелкнуло. Голос ответил не сразу, словно ответу предшествовало некоторое раздумье.

– Слово «компьютер» давно вышло из употребления. Обращайтесь ко мне именно так, как я себя назвал: космокатер номер семь. До Плутона при заданной скорости мы с вами будем лететь пятьдесят два часа, тридцать шесть минут, двенадцать целых семьдесят две тысячных секунды. Но расчет предварительный, на пути наверняка встретятся ситуации, меняющие условия.

Диск Луны мало-помалу занял весь экран. Отчетливо были видны кратеры, окруженные огромными валами лунной породы, выбоины от метеоритов, равнины, покрытые серебристой пылью.

Потом Луна стала удаляться, и Костя прикрыл глаза, чувствуя, что впечатлений за последний час ему выпало в избытке. Город Париж, Нотр-Дам, набережная Орфевр, Люксембургский сад, говорящий космокатер, теперь еще и Луна с высоты чуть ли не птичьего полета.

С космокатером номер семь вообще-то следовало бы поговорить, чтобы окончательно выяснить все подробности, связанные с космическими гонками, но Костя почувствовал, что пора сделать передышку.

– Мы взлетели, спокойно летим, – сказал он. – Давай теперь космокатер осмотрим. Отсек отдыха тут где-то есть. И кухонный отсек.

– Конечно, осмотрим! – оживился Петр. – Я и позавтракать не успел. Ты, наверное, тоже.

И он нажал зеленую кнопку.

В задней стене рубки, где только что не было никаких признаков двери, обозначился овальный проем. Костя и Петр осторожно заглянули внутрь.

Отсек для отдыха оказался маленькой, очень уютной каютой с двумя аккуратно заправленными кроватями, столом с двумя креслами и стеллажами по стенам, на которых стояли какие-то устройства непонятного назначения, некоторые с экранами.

Должно быть, решили друзья, в двадцать третьем веке они служат человеку для того же, для чего в наше время служит телевизор, магнитофон, видеомагнитофон. Впрочем, об этом можно будет потом спросить космокатер номер семь.

Петр потрогал край теплого одеяла, посидел в удобном кресле у стола.

– Здорово! – молвил он восхищенно. – особенно приятно то, что мебель мало изменилась за последние три века. Если б кровать была бы какой-то другой, на ней с непривычки и не уснешь. Теперь посмотрим кухонный отсек.

Желтая кнопка открыла другую дверь в той же задней стене рубки. Друзья шагнули внутрь кухонного отсека.

Однако то, что они увидели, кухней никак нельзя было назвать. Не было ни плиты, ни холодильника, ни кухонных шкафов, ни мойки. Под низким плафоном, озаряющим отсек мягким розоватым светом, стоял большой стол с двумя удобными креслами.

На стенах даже висели картины-натюрморты. Одну из них Костя узнал, потому что раньше видел репродукцию в журнале: это была знаменитая картина голландского художника Виллема Хеды «Завтрак с ежевичным пирогом», подлинник которой хранится в Дрезденской галерее.

Некоторое время Петр и Костя рассматривали натюрморты, а потом одновременно взглянули на уютный, но пустой стол.

– А еда-то где? – спросил Петр. – Никаких признаков!

– Может, тут робот-официант есть? – неуверенно молвил Костя, – который сейчас все принесет?

– А мы сейчас спросим, – сообразил Петр. – Эй, космокатер номер семь!

– Говорите, – немедленно отозвался голос.

– Мы бы позавтракать хотели, если можно, – вежливо сказал Костя. – А здесь ни холодильника, ни плиты.

– Разве вы не знаете, как обращаться с космическим рационом? – ровным голосом, без тени удивления, спросил космокатер номер семь. В ящике стола таблетки и таблица-меню.

Петр внезапно припомнил:

– Это, должно быть, такие же таблетки, что Бренк и Златко брали с собой в Москву шестнадцатого века. Помнишь? Каждая таблетка – это суперконцентрированное на молекулярном уровне блюдо. Причем блюда сконцентрированы вместе с тарелками и столовыми приборами.

– Верно, – сказал голос под потолком.

Очень объемистый ящик стола был действительно до отказа заполнен разноцветными таблетками. В таблице-меню, лежащей сверху, было указано, что означает каждый из цветов.