Подари себе день каникул - [32]
Оницою мнет хлеб, что-то из него лепит, потом скатывает в катышек, в колбаску и вдруг рассеянно бросает его на тарелку рядом с остывшим куском мяса. Он понимает, что привел Петрину в замешательство, однако и его терпение на исходе. Как будто он наступал, а теперь отступать некуда, и она вынуждена выбирать: или с ним, или с Пэтрашку.
Петрина молчит, ему кажется — очень долго, и наконец бормочет:
— Не знаю…
Он ждет, но она упорно молчит. Она ерзает на стуле, натягивает на колени короткую юбку и вся дрожит; даже пальцы ног в босоножках тревожно двигаются.
Нога у нее почти детская, кожа шелковистая, чуть загорелая, розовая пятка и чистые ногти блестят, будто только что вымытые. Он смотрит на ее ногу удивленно, как на нечто невиданное или давно позабытое: перед его глазами шершавые желтоватые ступни жены, обрубки-пальцы с толстыми белыми ногтями, иногда покрытыми красным лаком. Он сидит, напряженно ожидая ответа, и пристально смотрит на узкую ступню, которая рассказывает о молодости девушки красноречивее, чем ее лицо.
И впервые остро чувствует, как его влечет к ней, и пытается представить ее с ног до головы, все движения ее тела. Может, потому, что много выпил; или потому, что несколько часов они провели рядом; а может, она и раньше влекла его, только он этого не понимал? Она влекла его и одновременно отталкивала, хотелось безжалостно сломить, подчинить ее.
— Пересядем за тот стол — он в сторонке, и там есть зонтик, — предлагает Оницою спокойно и почти безразлично. И берет в одну руку стаканы, в другую — бутылку с пивом.
Он понимает, что Петрина ничего ему не ответит, что она сохранит свой нейтралитет, что она спряталась в нем, точно в скорлупе. Да, это настоящая битва, настоящая война, и, к сожалению, он вел ее не так, как следует. Но война есть война, и он загонит девушку в угол, прижмет к стенке, нанесет ей удар, сокрушительный удар; и не любым оружием, а тем, перед которым она беззащитна.
— Садись сюда, здесь не так дует.
В воздухе грозное ожидание. И вдруг падает первая капля — большая, круглая. Шорох, шум какой-то промежуточной материи, чего-то между жидкостью и камнем, чего-то, что, кажется, не имеет никакого отношения к дождю.
— На, бери, бери без разговоров, — настаивает Оницою, протягивая ей свой пиджак.
И хотя Петрина протестует, Оницою накидывает пиджак ей на плечи.
Однако чем больше проявляет он это необычное внимание, тем яснее ее отчуждение. Ей вспомнилось, как в первые дни марта они возвращались вместе с работы. Он был в только что сшитом костюме и посему выглядел веселым и довольным. Неожиданно повернув голову, Петрина заметила, какими наглыми, плотоядными взглядами провожает он каждую попадающуюся ему на пути женщину. Должно быть, новый костюм придал ему смелости и вызвал у него ощущение собственной неотразимости…
— Видишь ли, — говорит Оницою. — Возможно, ты не обратила внимания, но Кристиан Пэтрашку — одно из разочарований моей жизни…
В себе он никогда не разочаровывался, он только панически боялся показаться смешным. Но другие люди неизменно приносили ему разочарование, его глаз привычно фиксировал их недостатки, и это давало удовлетворение и одновременно раздражало. Он, восторженно переживавший каждое новое сближение: все эти разговоры, летом — во внутреннем дворике (где прохаживается безумный Космович), эти долгие прогулки после работы, стакан пива здесь, на террасе… Он, выслушивавший признания всех своих новых друзей с неколебимой серьезностью, без тени насмешки — даже глаза у него теплели от искреннего сочувствия, — ждал, судорожно ждал и предчувствовал: и этот должен отойти от него, пожалев о минутной слабости, или завязать новую дружбу. Оставшись один, он вспоминал без конца каждое слово, каждое подозрительное движение, пока все не представало перед ним в совершенно ином свете. Да, с помощью логических выкладок Оницою конструировал иной, разочаровывающий облик своего вчерашнего друга (или подруги). Теперь можно было глядеть на бывшего друга с горечью (а тот удивлялся, где и когда согрешил); можно было поворачиваться к нему спиной, мрачно отвечать на приветствие, избегать взгляда. Потому что все, все без исключения, разочаровывали его.
— …одно из разочарований моей жизни, только я знаю, насколько он неискренен. Только я знаю о нем правду…
На самом ли деле Пэтрашку так уж разочаровал его? От Петрины не укрылась усмешка, которой Оницою сопровождал свои слова. Ее память отмечала точно и звук и образ: закинутая назад голова и короткий скрипучий смешок.
— …но, по-моему, самое странное в нем, что он настоящий сухарь. Вот он веселый, сыплет анекдотами и даже кажется отзывчивым, а на деле — сухарь, не способен даже на вспышку…
Петрина подняла на Оницою глаза, она не пытается скрыть свое любопытство. И вообще — уж если она досидела до сего времени, какой смысл торопиться? Дождя вроде не будет, небо как-то разом посветлело, расчистилось, завеса облаков отодвинулась в сторону. И на обнаженный небосвод из-за горизонта просочился другой свет — серовато-желтый, тягучий.
Знает ли она, спрашивает Оницою (подбородок он подпер кулаком, угол рта подергивается от нетерпения), знает ли она историю скороспелой женитьбы Кристиана Пэтрашку?
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.