Подари мне рай - [88]

Глава 23

Их совместная трапеза проходила в молчании. Хотя они часто бывали вместе, Море не доводилось обедать с Россом наедине, и она обнаружила с досадой, что утратила привычную свободу речи. Никак не удавалось подбодрить себя и держаться непринужденно. Она ела, опустив голову, и старалась не замечать тягостное молчание, зияющую пустоту, которую нечем было заполнить.

Росс между тем думал, что, слава Богу, им не придется провести здесь ночь. Уединенность пустого дома и этот обед вдвоем будоражили его чувства. И еще то обстоятельство, что, сидя напротив Моры за столом, он мог сколько угодно разглядывать ее – запретное удовольствие, в котором он не в силах был себе отказать. После ванны она надела скромное зеленое платье, одно из новых в ее небольшом багаже, и ничем не украшенный вырез был достаточно низким, приоткрывая соблазнительные выпуклости ее грудей. В свете ламп ее волосы блестели, словно начищенная медь.

Вот она надкусила какой-то плод, но ее губы сами как спелая ягода. Росс усилием воли отвел глаза в сторону.

– Чем вы собираетесь заниматься в Симле?

Это было все, что он нашел сказать. Мора пожала плечами:

– Ходить на приемы. Играть в крокет. Сопровождать Теренса и Лидию. Я теперь замужем и, значит, достаточно респектабельна, чтобы играть роль дуэньи.

«Замужем – да, но только формально, – подумал Росс. – Даже чопорная Дафна Карлайон была бы поражена, узнав, что мы с Морой еще не разделили супружескую постель».

«Дети необходимы империи...» Он почти слышал, как Дафна произносит эти слова самым неодобрительным тоном. Именно поэтому определенные обязанности возлагаются на всех новобрачных, живущих за пределами Англии.

Однако вовсе не во имя исполнения своих обязанностей Росс сегодня глаз не мог оторвать от своей новобрачной. Будь оно проклято, почему эта девочка за столом так дьявольски ему желанна? Почему так вышло, что они впервые сидят за обедом наедине как муж и жена именно здесь, в сугубо британской обстановке, которая совершенно выводит его из равновесия?

Дело ведь не в том, что он находит ее желанной, – один Бог знает, сколько времени он мучился ею! Дело в том, что она довела его до такого состояния, когда они остались наедине вот так, как теперь. Каким бы абсурдным это ни показалось, но он вспомнил об уютной домашней обстановке одного немолодого полковника в отставке, сидевшего у себя в гостиной в шлепанцах и со стаканчиком джина с содовой под рукой. Черт! А когда он сам чувствовал себя таким полностью свободным и таким довольным?

«После похищения Моры», – внезапно припомнил он, ощутив толчок в сердце. Когда он приковылял, измотанный, в резиденцию после ночи убийств – потому что были убитые среди тех последователей садху.

Он припомнил теперь совершенно ясно, хотя тогда был как в тумане от усталости, как он позволил Море отвести себя в постель, едва соображая, что это именно она, что только ее руки удерживают его на ногах. Припомнил, как она раздевала его, спокойно и уверенно, но с нежностью, какой он не знал с того времени, когда к нему прикасались любящие руки матери.

«Дурак, – обругал он себя. – Ведь именно поэтому я сказал Лоренсу Карлайону, что хочу жениться на ней». Потому что, проснувшись на ее постели, он понял, что не может жить без нее. Что она облегчила тоску одиночества, которой он не испытывал прежде и которая мучила его до сумасшествия все долгие, беспокойные недели после приезда Моры в Индию.

Разумеется, он маскировал свои чувства отчужденностью, уверенный, что Карлайоны – и Мора – поняли чудовищность жертвы, принесенной им добровольно ради того, чтобы избавить их от племянницы.

Идиот! Сумел убедить даже себя самого в том, что это правда!

Вот почему он сбежал в Дели – в тот момент, когда Мора начала прокладывать дорожку к его сердцу сквозь возведенные им преграды. А он по-прежнему празднует труса, отправляя ее в Симлу!

Но как ему сохранить здравый смысл в условиях такой близости? Само присутствие Моры мучило и вынуждало жаждать невозможного.

Он без предупреждения отодвинул свой стул и встал.

– Еще слишком жарко, чтобы пускаться в путь. Почему бы вам не отдохнуть?

Голос у него был таким резким, что у Моры замерло сердце. Господи, что она такого сделала? Почему он гонит ее с глаз долой?

– Отдохнуть? – слабо откликнулась она словно эхо.

– Почему же нет? Сегодня ночью я хотел бы добраться до границы, а это по меньшей мере пять часов в седле.

Она не сказала ничего и не смела взглянуть на него. Обойдя вокруг стола, он протянул ей руку:

– Идемте.

Мора опустила голову, чтобы он не заметил слез у нее на глазах. Она скорее умерла бы, чем дала понять, что он обладает властью доводить ее до слез. Росс в нетерпении смотрел на нее. На какую-то ужасную секунду ей стало страшно, как бы он не поднял ее рывком со стула, если она не подчинится.

– Ну? – резко бросил он.

Мора отложила вилку и подала ему руку. Испустив долгий вздох, Росс помог ей встать.

– Благодарю вас.

За что? О Господи, за что?!

Слуги удалились, и в доме была полная тишина. Молчание окутывало обоих, когда Росс одним толчком распахнул дверь спальни. Отпустил руку Моры, отступив за порог, и сухо поклонился.